Юноша едва удостоил наставника взглядом, но Кунсайт все равно надеялся докопаться до истины:
— Ну же, скажи мне — что тебя тревожит? И что вообще произошло?
— Амелия, — нехотя бросил Зойсайт, скрестив руки на груди, — мы с ней серьезно рассорились. И, скорей всего, навсегда.
Ледяной лорд ухмыльнулся:
— Как знал! Во всем виноваты женщины, — всего на миг мрачная тень коснулась лица мужчины, но затем вновь воцарилась прежняя безэмоциональность. — Все, как и всегда: мы готовы были бросить весь мир к их ногам, а они жестоко насмехаются и отвергают нас. Женская любовь — довольно обманчивая материя. То ли дело мужская дружба, верно, Зойсайт?
Юный лорд поймал многозначительный взгляд холодных серых глаз наставника и вопросительно вскинул брови:
— О чем это вы?
— О том, что женщины приносят нам одни неприятности. Они коварны и корыстны; в один момент они притворяются ласковыми кошками, в другой — рвут когтями не хуже дикого тигра. От них одни беды.
Зойсайт подумал немного, задумчиво потеребив нижнюю губу:
— Знаете, лорд Кунсайт, а ведь ваши слова не лишены истины. Все именно так, как вы и сказали! Но… Вы говорите так, словно серьезно обожглись однажды.
Генерал поджал губы, выказывая свое неудовольствие неуместной проницательностью младшего из лордов:
— Все верно, мой юный друг. Иначе я бы не убеждал тебя в том, что чувство, именуемое глупцами любовью к женщине, на самом деле обычное помешательство, — Кунсайт поднялся с кресла и, сделав несколько шагов, остановился прямо за креслом юноши и принялся перебирать пальцами волнистые русые волосы Зойсайта, собранные в низкий хвост.
— Воистину! — фыркнул юный генерал. Слова наставника пришлись ему по душе. — Нечего тратить время на этих коварных существ и, уже тем более, на поклонение им.
— Рад слышать это. Что женщины? Разочарование и боль. То ли дело реальная сила! Скажем, возможность повелевать стихиями или изменять ход времени… — Кунсайт плавно перевел тему в интересующее его русло, поняв, что Зойсайт готов выслушать все, что он скажет. — Хотел бы ты иметь такую силу?
— Что за вопросы? Конечно! — воскликнул юноша, и в его чуть раскосых зеленых глазах зажегся алчный огонек. — Однако весьма странно слышать от вас такие речи. К чему вы ведете, лорд Кунсайт?
Генерал не ответил, лишь усмехнулся и, взмахнув рукой, заковал в лед скромный букет из лаванды, стоящий в вазе неподалеку. Зойсайт замер, во все глаза глядя на чудо. Лорд взмахнул еще раз — и ледяная корка исчезла, словно и не было.
— Генерал Кунсайт, это… это… — не мог подобрать слов юноша, переводя взгляд с наставника на цветы. — Откуда у вас эта сила?!
— Не важно, — небрежно взмахнул рукой лорд. — Хочешь ли ты обладать подобной силой?
— Да! — с жаром воскликнул Зойсайт, вскакивая с места.
— Тогда, пойдем со мной, — мужчина протянул ему руку. — Доверься мне, и тогда ты сможешь отомстить Амелии, что бы она ни сделала.
Юноша с сомнением посмотрел на протянутую руку наставника и заколебался:
— Отомстить? За что?
— За боль, унижение… за то, что поставила свои потребности выше твоих… Да мало ли за что? — сказал генерал. — Серая мышь — вот кто эта Амелия! Она принцесса лишь по праву рождения, а на деле ее не отличить от сотен простолюдинок. И ты позволишь ей взять над тобой верх?
— Конечно же нет! — воскликнул юноша и принял руку наставника.
Снежный вихрь тотчас же закружил их, скрывая плотной пеленой снежинок, и Кунсайт направился вместе с младшим генералом прямиком в Темное Королевство…
…Где в тот же вечер Зойсайт принес клятву верности Металии.
О, не тревожь меня укорой справедливой!
Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:
Ты любишь искренно и пламенно, а я —
Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.
И, жалкий чародей, перед волшебным миром,
Мной созданным самим, без веры я стою —
И самого себя, краснея, сознаю
Живой души твоей безжизненным кумиром.
Федор Тютчев — «О, не тревожь меня…»
Литавра и Нефрит были самой счастливой и страстной парой из всех. Любовь между ними зародилась с первого взгляда, запылала, точно грандиозный лесной пожар — одной-единственной искры хватило, чтобы породить его разрушительную силу. Связь принцессы и лорда-звездочета казалось нерушимой, сердца влюбленных были прочно связаны крепкой нитью, разорвать которую было отнюдь не просто. И только сильнее полыхало пламя их любви на зависть окружающим и к бесконечной досаде недругов. Однако зло не будет злом, если въедливостью своей не обнаружит даже в самом неприступном монолите крохотную трещинку…
В тот знаковый для Литавры день Нефрит появился на тренировочной площадке при полном параде — сияющий и блестящий, точно начищенная монета. Его привычный серый мундир с желтой оторочкой был украшен золотыми и серебряными позументами, на плечах был закреплен безукоризненно белый плащ. Казалось, что все эти мелочи, вплоть до начищенных до блеска сапог, соблюдены по поводу особого случая.
Нефрит стоял за пределами площадки, сложив руки на груди и наблюдая за возлюбленной из-под полуприкрытых век. Губы его расплылись в легкой улыбке. Юпитер же, заметив присутствие лорда-звездочета, на мгновение отвлеклась, за что едва не лишилась головы — Луч Полумесяца просвистел в паре сантиметров от макушки Литавры, опалив несколько волосков, и принцесса едва успела присесть и ловко откатиться в сторону, тут же поднимаясь на ноги и посылая в сторону Венеры разряд молнии. Зная, что Нефрит рядом и наблюдает за ней, дочь вечно юной Гебы проявляла всю свою силу и ловкость, точно ощущая прилив новых сил.
Наконец, Луна, заметив особое усердие Литавры и ее истинную причину, переглянулась с Артемисом. Тот едва заметно кивнул, и фрейлина сделала знак принцессе Юпитера — можно покинуть тренировочное поле и направиться к ожидающему ее генералу. Воительница вздохнула и, отирая тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот, направилась к Нефриту. В тот момент они являли собой невообразимый контраст: одетый с иголочки лорд — свежий и благоухающий, и Литавра в сейлор фуку — покрытая пылью от макушки до носков обуви. Капелька пота медленно стекла по щеке, оставляя за собой грязный след. Принцесса торопливо вытерла его, еще больше размазав грязь, и в нерешительности остановилась перед возлюбленным, благоразумно подавив в себе порыв подойти ближе.
— Здравствуй, бесценная моя Литавра, — Нефрит, с неописуемой нежностью в глазах, в один шаг преодолел расстояние, разделяющее их, и трепетно взял принцессу Юпитера за руки. Та едва заметно отпрянула, стыдясь своего нелицеприятного внешнего вида, и опустила глаза. Но лорд, казалось, не замечал всего этого — он улыбался и смотрел на девушку, точно на величайшее сокровище во всем мире.
— Нефрит, я… — смущенно пробормотала она, — выгляжу не лучшим образом. Позволь мне вернуться во дворец и привести себя в порядок.
Однако генерал лишь крепче сжал ее руки в своих, словно упреждая таким образом ее попытку вырваться и в смятении убежать, и покачал головой:
— Нет. Я хочу, чтобы в этот момент ты была настоящей, такой, какой есть — без лишней мишуры и блеска. Дева-воин, внучка Зевса Громовержца, — сказав это, он опустился на колени, прямо в серую лунную пыль. Литавра издала протестующий, полный удивления возглас, и все, кто был на площадке, тут же с любопытством уставились на прелюбопытнейшую картину, забыв о тренировке.
— Любовь моя, — торжественно начал Нефрит, глядя снизу вверх на принцессу Юпитера, что, отчаянно краснея, делала попытки поднять крайне романтичного лорда с колен, — прошу, будь моей навеки!
Пауза. Долгая тишина, наполненная волнительным напряжением и вибрацией семи сердец присутствующих. Принцессы следили за тем, как генерал делал Литавре предложение руки и сердца, широко раскрыв глаза. Минория даже ахнула, вовремя прикрыв рот ладонью. Даже Артемис, казалось, не дышал.