Айно резко развернулась в сторону пушистого друга, и ее юбки взметнулись желтым облаком:
— Я — не Минория, Артемис! — процедила она. — Знаешь ведь, я ненавижу, когда ты проводишь параллель между мной и дочерью Астарты. И Кейто вряд ли тот Адонис, что проклял принцессу Венеры.
— Ты хочешь так думать, верно? — кот был непреклонен и пытался достучаться до здравого смысла Минако. — Но ведь нельзя исключать даже самой мизерной возможности того, что Эйс может оказаться слугой Металии.
— Будь Адонис демоном, он бы уже давно убил меня, не находишь? К чему все эти ухищрения? Съемки, перелет через океан, вся эта мишура? — девушка схватилась за голову. — Но, возможно, ты прав, и надо держать себя начеку. Хорошо, что жезл и пудреница со мной — в любой момент я могу перевоплотиться в Сейлор Ви и дать отпор.
— Вот это уже другой разговор, — удовлетворенно кивнул Артемис.
Кивнув ему, Минако достала из дорожной сумки артефакты Венеры и сунула их за вырез корсажа. Так ей стало чуточку спокойнее. Едва дело было сделано, как в дверь постучали.
— Кто там? — резко спросила Айно, всем корпусом повернувшись к двери.
— Это я, Эйс, — раздалось снаружи. — Тебе уже лучше?
— Намного, — ответила девушка и, бросив напоследок взгляд на пушистого помощника, вышла из бунгало с гордо поднятой головой. Она прошла мимо Кейто, даже не взглянув на него, но Минако все равно пробрала дрожь. Парень, ничего не говоря, шел следом. Уже на съемочной площадке, убедившись, что Айно находится вне зоны слышимости, Данбурит подошел к Лин-Лин и тихо произнес:
— Действуем так, как и было задумано. И вот еще что: кота тоже следует устранить — он представляет для нас определенную опасность.
Юма закивала, точно китайский болванчик, а затем вновь взяла в руки рупор и прокричала в него:
— Все по местам!
«Вот она — кульминация! Если все пройдет по плану, моя месть, наконец, свершится!»
Думая об этом, темный офицер подошел к Айно, застывшей мраморным изваянием на троне, и тихо произнес:
— Когда я протяну тебе ожерелье, возьми его. Затем разорви и со смехом брось мне в лицо.
— Что? — переспросила Минако, не веря своим ушам. — Ты в своем уме? Эти бусы наверняка стоят бешеных денег!
— Уверяю тебя: это не настоящий жемчуг, а дешевые бусины, нанизанные на простую нитку. Разорвать ее не составит никакого труда, — тут Адонис изрядно покривил душой, так как жемчужины все же были самыми что ни на есть настоящими, и каждая из них стоила целое состояние. Чего только не сделаешь ради мести! — Сделай это ради меня, золотце, — тихо попросил он, заглянув Айно в глаза и та, поймав его взгляд, кивнула, про себя отметив, что с каждым разом положение на съемочной площадке становится все более странным.
— Камера! Мотор! Начали! — вновь раздалась команда Лин-Лин, загудели камеры.
— Сцена три, дубль первый.
Щелчок.
Минако одеревеневшими пальцами взяла бусы, протянутые ей Эйсом и, выжав из себя издевательскую улыбку, рванула нить изо всех сил. Жемчуг брызнул во все стороны и покатился по полу, а то, что осталось в руках, Айно швырнула обратно Адонису и рассмеялась, как того и требовал сценарий. Смех вышел каким-то чужим, холодным, неестественным, вымученным; но камеры продолжали работать — значит, второго дубля не будет. Значит, ее игру находят на редкость убедительной.
Слов я не нахожу,
Я без тебя умру!..
Без твоей любви…
Но лишь молю: «Уходи!»
— пропел Эйс и, с болью взглянув на девушку, отвергнувшую его дар, поднялся с колен и вышел за пределы съемочной площадки. Это был знак тем, кто остался в павильоне, и все переменилось в один-единственный миг. Кульминационная часть плана Данбурита вступила в свою активную фазу. Минако ошибочно полагала, что среди съемочной группы она будет в безопасности; но все оказалось с точностью наоборот.
В одно мгновение партнеры по съемочной площадке сбросили свои добродушно-льстивые маски и, злобно ухмыляясь, скрутили Айно, волоча ее, брыкающуюся и сопротивляющуюся, прямо к торжествующей Лин-Лин. Девушка пыталась вырваться, пуская в ход ноги и зубы, но парни держали ее крепко, и все удары, которые наносила Айно, отчаянно сопротивляясь, были им нипочем. Чья-то холодная рука скользнула в вырез ее платья, и один из актеров с победным возгласом выудил оттуда жезл Венеры и золотую пудреницу.
— Ах, вы… — начала было Минако, но осеклась, увидев в руках Лин-Лин клетку, в которой, бешено вращая глазами, сидел Артемис. Издав сдавленный вопль, Айно рванулась к нему всем телом, выкрикивая имя пушистого друга.
— М-м-м, какой аппетитный котик, — протянула Лин-Лин, плотоядно облизнувшись. — Пожалуй, чуть позже я запеку тебя и съем. Или, может, лучше поджарить на вертеле? Сложный выбор! В любом случае, жаркое выйдет просто пальчики оближешь!
— Ты сумасшедшая! — закричала Минако, вырываясь. — Отпусти его! Сейчас же!
— О-о-о! — юма отставила клетку с полумертвым от страха Артемисом и подошла к Айно. Осмотрев ее со всех сторон, она провела ногтем по щеке девушки, оставляя красный след, и облизала палец:
— Не переживай, милочка! Ты тоже приглашена на пир — в качестве основного блюда! Ха-ха-ха! — Лин-Лин визгливо расхохоталась, запрокинув голову. — Сейлор Ви в сливочном соусе — м-м-м! Даже слюнки текут! А если добавить еще специй и базилика, то…
— Эйс! Где он? — задыхаясь, спросила Минако. Она все еще не оставляла попыток вырваться, но силы Айно уже были на исходе.
— О, не беспокойся за него! — замахала руками юма. — Ему тоже что-нибудь достанется. Что-нибудь филейное и сочное, — Лин-Лин пребольно ущипнула девушку за щеку и отошла. — Что ж, самое время разделывать тушку, мальчики! Держите ее крепче, чтобы не дергалась! Время обе-е-е-дать! — пропела она и, вытянув руки вперед, выпалила:
— Лезвие дракона Лин-Лин!
Несколько острых точно бритва дисков вырвались из открытых ладоней юмы и, рассекая воздух, впились в тело Минако. Жгучая боль пронзила ее до основания; блестящая ткань платья тут же пропиталась кровью. Порезы были неглубокими, но они не затягивались. Будь она в облике воительницы Венеры, атака Лин-Лин показалась бы ей сущим пустяком — за полминуты от ран не осталось бы следа. Но жезл и пудреница были в руках этих чудовищ, а помощи ждать было неоткуда. Или?..
Айно вновь задергалась и закричала, теряя последние силы. Кровь вновь хлынула из ран, отдаваясь адской болью в каждом нерве, и вскоре уже мало что напоминало о том, что платье некогда было желтым.
— Мина! — закричал Артемис. — Держись, прошу!
И Айно держалась лишь каким-то чудом. Лин-Лин снова выпустила в Минако несколько острых лезвий, доводя девушку до грани отчаяния. Она понимала, что вот-вот погибнет, если не свершится чудо. Сознание девушки едва держалась на волоске, и Минако тихо плакала, едва не лишаясь чувств от дикой боли во всем теле, но в один момент, встрепенувшись, она ухватилась за призрачный шанс на спасение и закричала — пронзительно, выворачивая душу наизнанку. С таким отчаянием детеныш дикого животного зовет на помощь свою мать, находясь на волоске от смерти.
— АДОНИС!..
Данбурит не успел уйти достаточно далеко, чтобы этот зов о помощи не достиг его слуха. Точно набатом он ударил по барабанным перепонкам главы Темного Агентства, отдаваясь эхом в голове.
— Нет! Нет! — проскрежетал Эйс и, зажав уши, бросился прочь, не разбирая дороги. Подальше от съемочной площадки, где умирала Венера и наконец-то свершалась долгожданная месть. — Только не сейчас!..
Внутри его души свет слепо боролся с тьмой, покрывшей нутро блондина заскорузлой грязью. Данбурит отчаянно боялся этой своей светлой сущности, которая однажды уже помешала ему осуществить задуманное, и он всячески подавлял ее внутри. Но все равно любовь Адониса к Венере продолжала жить вопреки всем усилиям тьмы. Данбурит бежал; но разве можно убежать от самого себя? Принцесса звала своего защитника, и он рьяно пробивался наружу, ибо не мог иначе. Он дал клятву…