— Ты не понимаешь! — вскричал Эйс, так и не обернувшись. — Я — причина всех твоих несчастий! Это я натравливал на тебя всех тех демонов и юм. Обе Пандоры, сестры Фонда в салоне красоты, Принцесса Лин-Лин и даже Флюорита — все они мои создания! И после всего этого ты хочешь, чтобы мы были вместе?! И это уже не говоря о том, что ты до сих пор не теряешь надежды вернуть своего Мамору! Да ты сама не понимаешь, чего хочешь!
Минако на мгновение прикрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. К ее удивлению, после такого потока откровений Айно вовсе не хотелось перевоплотиться в Венеру и наказать Данбурита за все ее проблемы и недосып, когда она после очередного сражения едва приползала домой, не имея никаких иных целей, кроме как вволю выспаться. А если брать во внимание древнее проклятие…
— Знаешь, что важнее всего? — наконец, проговорила Минако, взвесив все «за» и «против». — Все слова, направленные на то, чтобы оттолкнуть меня, не имеют власти. Всего несколько минут назад ты был совсем другим — тем, кто нашел в себе силы признаться в любви. В тот момент ты был не демоном с черствым сердцем, а человеком — сильным, нежным и добрым. Скажи мне: а что было бы, вытащи я червовый туз вместо карты треф?
Эйс продолжал молчать. Минако коснулась его плеча, требовательно разворачивая парня лицом к себе.
— Говори, что хочешь, но я по-настоящему знаю, чего хочу! И вот доказательство! — возбужденно проговорила Айно и, обхватив шею Кейто руками, требовательно коснулась его чуть приоткрытых губ, целуя Адониса с таким упорством и отчаяньем, что Эйс не мог не ответить. Он прижал к себе девушку с такой силой, словно хотел сделать Венеру частью самого себя, слиться с ней в одно совершенное существо. Поцелуй их углубился, стал каким-то лихорадочным, быстрым, страстным, словно оба они желали таким образом поглотить друг друга без остатка. Однако в действиях Кейто чувствовалось какое-то отчаянное сопротивление, борьба с самим собой. Он хотел большего, но то же время всеми силами желал остановить все это безумие.
В какой-то момент мускулы парня напряглись и он, разорвав поцелуй, с силой оттолкнул Минако так, что она по инерции отлетела к центру комнаты, едва не упав.
— Что ты со мной делаешь?!.. — простонал Данбурит, хватаясь за голову. Он вцепился в собственные волосы, словно намереваясь вырвать их с корнем, и лицо его исказила страдальческая гримаса. — Пошла прочь! Я ненавижу тебя!.. Ненавижу!..
С этими словами Данбурит резко развернулся на месте и исчез, оставляя после себя удушливый запах серы, тяжелым облаком повисший в комнате.
— Стой!.. — воскликнула Минако, но уже было слишком поздно. Комната опустела, повисла гнетущая тишина. Девушке внезапно сделалось так холодно и тоскливо, словно из нее выкачали всю радость и заменили пестрые краски жизни на унылый монохром. Ноги Айно подкосились, и она устало опустилась на пол, зябко обхватив плечи руками. Однако эта минутная слабость вовсе не была знаком отчаяния. Наученная горьким опытом, Минако понимала: бездействие и равнодушие ничего не изменят. Нужно было действовать, и действовать немедленно, пока не произошло непоправимое.
Взгляд ее упал на карты, небрежно брошенные на пол. Айно интуитивно потянулась к ним и взяла в руки одну из них. На карте каплей крови алел червовый туз — символ любви и сердечной привязанности. Минако некоторое время сверлила карту взглядом, а затем смяла ее и сжала в кулаке так, что костяшки побелели, а затем поднялась с пола.
— Если тебе нужны еще доказательства, — с непривычной твердостью обратилась в пустоту Айно, — ты их получишь. И, зная меня достаточно хорошо, все прекрасно поймешь, мой дорогой защитник в белом!
Комментарий к 37. Маски сорваны Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group
Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” — здесь.
====== 38. Катарсис ======
Я уйти не мог прощаясь навсегда
Но видит Бог, надеюсь, жду когда
Увижу вновь эту мою любовь
И дам я клятву вновь
Вечная любовь, живут чтобы любить
До слепоты и до последних дней
Одна лишь ты, жить любя
Одну… тебя… навсегда…
Антон Макарский — Вечная любовь
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Методичный и равнодушный отсчет секунд, который вели большие настенные часы в гостиной дома Цукино, разрезали гнетущую тишину. Тик-так, тик-так… Звук этот без ножа полосовал нервы, накаляя напряжение в просторной светлой комнате до предела. Подобно древней китайской пытке секунды-капли срывались с острия и падали на темя, вызывая неконтролируемую тревогу и отчего-то панику, удушливой волной подступающую к горлу.
Минако сидела на краю дивана, сложив сведенные ладони меж колен, и переводила взгляд с одного лица на другое. Она только что рассказала подругам о вчерашнем случае с Кейто, и теперь с замиранием сердца ожидала вынесения вердикта. Но девушки хранили напряженное молчание. Что крылось за ним? Осуждение? Негодование? Растерянность? Айно не знала. Секунды тянулись до неприличия долго; время истекало вязкими медовыми каплями.
— Да-а-а, ну и влипла же ты, подруга! — первой паутинную нить тишины разорвала Рей, и от неожиданности все едва заметно вздрогнули. Особенно Минако, у которой от всего происходящего чугунным колоколом гудела голова. — И впрямь какое-то проклятие: твои возлюбленные так или иначе переходят на сторону Металии — неважно, по собственной воле или нет.
— «Твоя любовь будет безответной вечность…» — процитировала Айно и устало поморщилась, потирая лоб. — Сапожник без сапог — дочь богини Венеры без любви. Как иронично! Нет, фактически я люблю, и меня любят, но проклятие не позволяет мне наслаждаться этим чувством. Ущербность какая-то!..
— Так значит, ты любишь Эйса? — поинтересовалась Усаги, лелея смутную надежду на утвердительный ответ.
— Люблю.
— И Мамору? — прищурившись, осведомилась Рей.
— И его тоже, — без колебаний кивнула Минако.
— Ну как так?! — буквально взорвалась Мако, но, поймав укоризненный взгляд Ами, продолжила уже спокойнее: — Ума не приложу, как можно двоих любить. Ну как?!
— Если ты не сталкивалась с подобным на личном опыте, то еще не значит, что такого не бывает, — урезонила подругу Мицуно. — Может, и бывает. Чисто теоретически.
— Ох, Ами, ты этот запрос еще в поисковик вбей! Вдруг результат выдаст? — рассмеялась Рей, но Ами с присущей ей серьёзностью покачала головой.
— Вы, наверное, считаете меня легкомысленной? Думаете, что я сама не знаю, чего хочу? Что меня бросает из крайности в крайность? — усмехнулась Айно и обвела взглядом присутствующих.
— Ну… — замялись девушки, не зная, как тактичнее ответить на эту лавину вопросов.
— Вроде того, — подтвердила Кино за всех, принявшись рассеяно накручивать на палец волнистую прядь.
— По глазам вижу — вы осуждаете меня, — Минако провела рукой по волосам и вздохнула. — А я ничего не могу с собой поделать. Видимо, такова уж моя натура — влюбчивая Венера, у которой в сердце для всех места хватит. Любить обоих сразу — сумасшедшая, да? И как разобраться, кого сильнее? Вспоминаю о Мамору — и сразу тону в воспоминаниях. Не помнится плохое, только моменты тепла и близости. Наша страсть, — Айно покосилась на Усаги, что покраснела от едва сдерживаемого раздражения, и продолжила, удовлетворенная увиденным. — Отчасти благодаря этим воспоминаниям я приняла решение вытащить Мамору из лап тьмы, и все еще не оставляю надежду на то, что мы все равно будем вместе. Он настолько крепко укоренился в моем сердце, что я попросту не могу отпустить эту любовь…
— А Адонис? — ревностно осведомилась Цукино, недовольная услышанным. Слова Минако осколком стекла врезались ей в сердце. Оно и понятно — не всякому будет приятно слышать подобное о своем любимом человеке. Да еще и из уст его бывшей пассии.
— Эйс вытащил меня из глубочайшей депрессии, показал на собственном опыте, что такое настоящая любовь… Поначалу я относилась к его ухаживаниям скептически, но всякий раз Кейто относился ко мне с такой нежностью и трепетом, что сопротивление пало, — Минако прикрыла глаза, и на лице ее появился румянец. — Он оберегал, жил ради меня… Даже козни Данбурита были бессильны перед этой всепобеждающей любовью. И такое проявление чувств не смогло оставить меня равнодушной. Я верю, что могла бы быть счастлива с Кейто, если бы не…