Язык Кунсайта словно одеревенел, когда он, решительно ничего не понимая, дал ответ, надеясь таким образом успокоить умирающего:
— Я горжусь тобой.
Прикрыв глаза и сглотнув ком в горле, чуть отдающий привкусом крови, генерал коснулся растрепанных волос Зойсайта и принялся легонько поглаживать их, словно надеясь, что это позволит подопечному хотя бы ненадолго позабыть о боли. Тот и впрямь выглядел спокойнее, но все же печать страданий не желала уходить с его мраморно-белого лица.
— Последняя просьба, лорд… — тихо произнес Зойсайт вдруг несколько тягостных мгновений спустя, чуть приоткрыв глаза и уставившись мутным взором на самого дорогого человека в своей жизни.
— Все, что угодно, — прохрипел Кунсайт, с трудом сохраняя спокойствие, хотя внутри бушевал целый фонтан эмоций, доселе неведомых.
— Я хочу умереть красиво…
Генерала не пришлось долго уговаривать, и он, взмахнув плащом, перенес их в дивный сад. Воздух вокруг был напоен сладкими ароматами диковинных цветов и свежей травы. Невдалеке весело и беззаботно журчал ручей, в кронах магнолий, растущих на его берегах, заливаясь, пели птицы.
Зойсайт едва ли видел царящее вокруг великолепие природы, но в угасающем взгляде его читалась безграничная благодарность к старшему генералу, держащему его на руках.
— Я всегда любил вас… — произнес юноша, прежде чем глаза его закрылись навек. Он уже не видел, какую реакцию его слова вызвали у Кунсайта, и предсмертные, яркие видения, наполнили сознание Зойсайта цветным калейдоскопом.
…Вот он, еще ничего не понимающий четырнадцатилетний подросток, оказался в самом сердце Темного Королевства. Все ново и чуждо для младшего генерала, и лишь один человек выказал ему расположение — сам грозный ледяной лорд, первый среди лучших.
— Я буду его наставником, — сказал Кунсайт и покровительственно положил тяжелую руку на узкое плечо нескладного рыжего мальчишки. Что-то похожее на благодарность растеклось в его сердце…
…Лорд учил своего подопечного контролировать свои силы, а Зойсайт из кожи вон лез, чтобы угодить своему глубоко уважаемому наставнику. Чего только стоила в его глазах скупая улыбка Кунсайта! Что такое цветистая похвала по сравнению со сдержанным кивком одобрения ледяного лорда!..
…А потом уважение переросло в любовь. С этим нельзя было ничего поделать. И когда Зойсайт впервые осознал это, то даже подумать не мог, что это противоречит всем возможным устоям, что это чувство — запретно. Он просто восхищался наставником, возвел его на пьедестал и любил, ничего не требуя взамен. Терзался ревностью, изводил себя мыслями, но себе не изменял…
Вскоре все воспоминания подернулись белым туманом, боль отступила, и Зойсайт, вздохнув, ушел из этого мира, оставив избитую бренную оболочку на руках своего самого любимого человека. Вскоре исчезла и она, съежившись до размеров маленького зеленого камешка с розовыми прожилками.
Кунсайт поднял камешек и крепко сжал его в ладони. Встав на ноги, он, опустив голову, тяжело и часто задышал, не справляясь с потоком эмоций, что подобно селевому потоку затопили его душу. Дыхание все учащалось, кулаки сжимались все крепче, и вот генерал, не в силах больше держать себя в руках, запрокинул голову и закричал, перекрывая и пение птиц в райском саду, и озорное журчание ручья. Он вкладывал в этот крик всю свою боль и отчаяние, которые пробудились в нем со смертью подопечного. Теплый камень в правой руке служил ему горьким напоминанием потери, подпитывая скорбь и отчаяние.
Ледяная броня на сердце окончательно исчезла, и Кунсайт обрел возможность чувствовать так, как прежде. Трещина, которую оставили воспоминания о Венере, раскрывалась все шире и шире, пока смерть Зойсайта не нанесла по куску льда последний, решающий удар, и вот сердце — живое, кровоточащее сердце, — освободившись от оков, сжалось от давно позабытой боли.
Лорд, уже не ледяной, обессиленно упал на колени и зарыдал — впервые в своей жизни. И ему не было стыдно за эту слабость — так, по капле, постепенно уходило его горе, утихало, подобно боли в свежей ране. Но природа горя такова, что оно все равно будет напоминать о себе, как рубцы израненного тела в ненастную погоду.
Когда первый порыв отчаяния прошел, Кунсайт вновь поднялся на ноги и невидящим взором уставился прямо перед собой.
— Я отомщу за тебя, друг мой, — твердо произнес генерал. Лицо его было похоже на каменную маску, но полыхающие яростью стальные глаза горели, подобно кострам зимы. — Смерть за смерть! Кровь за кровь!
Комментарий к 43. Голубой кристалл: Лень Перевод эпиграфа:
Действительно ли это тот миг, когда я смотрю в твои глаза?
Прости меня за обещание, что ты никогда не увидишь, как я плачу.
====== 44. В сладком плену о свободе не мечтают ======
Комментарий к 44. В сладком плену о свободе не мечтают Внимание! В этой главе есть сцена рейтинга NC-17! И да, любителям ОТП канона читать на свой страх и риск.
Перевод эпиграфа:
Преданность, верность...
Я раб милосердия твоей любви.
Так долго я заблуждался...
Я никогда не мог жить без тебя!
Devotion, devotion…
Iʼm a slave unto the mercy of your love.
For so long, Iʼve been so wrong,
I could never live without you…
Hurts_Devotion
— Я!
Спокойный взгляд синих глаз Эндимиона скрестился с холодной яростью льдистых Кунсайта, заставляя лорда заскрипеть зубами. Вот уж кого он не ожидал увидеть здесь и сейчас.
— Не буду желать тебе здравствовать и перейду сразу к делу, — темный принц сделал шаг вперед и заявил: — У тебя есть кое-что, что принадлежит мне.
— Здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе, — процедил генерал, сжав губы в тонкую бледную линию.
— А вот здесь ты ошибаешься, Кунсайт. Я пришел за пленницей.
Минако, сделав невероятное усилие, все же подняла голову, без выражения каких-либо эмоций посмотрев на Эндимиона. Принц тоже бросил на нее короткий оценивающий взгляд. Обычно так смотрят на товар, который уже давным-давно решили купить; осталось лишь в цене сойтись. Венеру покоробило сравнение, которое сама дала, и она вновь опустила голову, беззвучно вздохнув. Девушка не знала, чего ждать от темного принца. С Кунсайтом было не сладко, но Венера хотя бы понимала, на что способен этот демон. Но вот Эндимион…
— С чего ты решил, что я отдам ее тебе? — лорд недобро ухмыльнулся. В его взгляде читалась неприкрытая угроза.
Впрочем, принца это нисколько не смутило. Он был настроен решительно, намереваясь заполучить Венеру любой ценой.
— Скажи-ка, — ехидно начал Эндимион, — а Берилл вообще в курсе, что происходит у тебя в покоях? Устроил здесь без ведома королевы камеру пыток и считаешь, что это сойдет с рук?
— Не тебе решать, как я должен поступать со своей игрушкой! — Кунсайт угрожающе надвигался на Эндимиона, но тот окатил его таким ледяным презрением, словно общался не с первым генералом Темного Королевства, а как минимум с простейшим одноклеточным.
— Верно, не тебе, а королеве. У тебя был четкий приказ уничтожить любую из Сейлор сенши, что встанет на пути. А что в итоге? — принц театрально махнул рукой в сторону девушки, что в тот момент чувствовала себя безмолвным животным, из-за которого шел ожесточенный торг на рынке. — Идешь против приказа, развлекаясь с нашим врагом. Не боишься, что я шепну Берилл, чем ты тут занимаешься втайне от ее светлого взора?
— Ты блефуешь, — презрительно плюнул ледяной лорд. — Какой тебе с этого прок? И с чего ты решил, что я боюсь кого-либо?
Эндимион коротко хохотнул:
— Это уже мое дело. А вот ты пораскинь мозгами: кого послушает Берилл? Тебя ли, что раз за разом проваливал поручения? Не забывай: она ловит каждое мое слово и я оказываю на королеву такое влияние, которое тебе и не снилось! Заметь, что Берилл всегда ставила на меня в любом деле, в любой ситуации. И пока что я не подводил ее.
Кунсайт ничего не ответил, лишь отвернулся, и от резкого движения плащ его взметнулся за спиной. Эндимион, этот сукин сын, был несомненно прав. Королева и так имела на него зуб — половина кристаллов, имеющихся в распоряжении Темного Королевства, были пойманы при содействии принца. Одно его слово — и ледяного лорда ждет судьба Джедайта и Нефрита. Поэтому генерал решил подколоть Эндимиона: