— Найдем мы любовь всей твоей жизни, не переживай! — сказав это, она вернулась на место и взяла Меркурий и Сейлор Мун за руки.
Убедившись, что теперь уж точно ничего не помешает, Луна и Артемис приступили к делу. Взявшись за руки, они прикрыли глаза и принялись нараспев читать заклинание на каком-то древнем языке, ласкающим слух гортанными нотками. Жрецы призывали силы великих древних божеств, моля их ниспослать милость и отправить четырех великих воительниц туда, куда они желают. Вот тут-то и пригодились вычисленные Ами координаты. Облачив сухие цифры в мелодичные слова, Луна и Артемис повторили призыв еще раз. В этот самый момент над головами сенши появилась голубовато-белая воронка портала. Она все расширялась и расширялась, пока не раскрылась полностью и не обрела достаточно силы, чтобы оторвать ноги девушек от земли, а затем и поглотить их полностью. Когда воительницы исчезли в вихре портала, жрецы умолкли.
Все, что теперь оставалось им и Эйсу — ждать и надеяться на скорое их возвращение.
Сердце Венеры бешено билось где-то в горле, когда Темный принц нес ее по темным коридорам подземного дворца. Она висела вниз головой, чуть покачиваясь от каждого шага, отчего кончики волос раз за разом задевали грязный пол. Эндимион крепко придерживал ее под коленями, не давая свалиться. Кровь прилила к все еще связанным рукам и голове, причиняя неимоверную боль.
Но не это страшило Венеру — скорее, девушку пугала ситуация, в которую она попала. Можно сказать, затея увенчалась успехом — Мамору был найден. Точнее, он сам ее нашел. Правда, теперь все шло явно не так, как предполагала Венера. Эндимион, пусть даже выступивший в роли освободителя, отнюдь не казался ей рыцарем без страха и упрека. Уже по одному его разговору с Кунсайтом можно было понять, что принц, беспринципный и беспощадный, совершенно не похож на ее Мамору.
Тем временем Эндимион со своей ношей достиг покоев и, ногой распахнув приоткрытую дверь, прошествовал до кровати и бесцеремонно сбросил Венеру на далеко не мягкую постель. Девушка, сдержав стон, попыталась сесть более-менее ровно, насколько это было возможно в таком положении.
— Вытяни руки, — приказал принц, вытягивая из-за пояса кинжал с золотой рукоятью и направляя его острие на Венеру.
Слишком испуганная, чтобы что-нибудь понять, воительница подчинилась, и принц быстро перерезал путы, все еще связывающие кисти пленницы. Почувствовав желанную свободу, Венера тотчас же сбросила остатки веревок на пол и со стоном принялась растирать опухшие конечности. К счастью, регенерация сделала свое дело, избавив воительницу от последствий пребывания в подвешенном состоянии: ожоги от веревок побледнели и вскоре совсем исчезли, припухлость спала. Вскоре уже ничего не напоминало девушке о недавних мучениях. Кроме, разумеется, жгучего чувства голода.
Венера подняла глаза, только сейчас заметив, что комната опустела. По всей видимости, Эндимион исчез в тот момент, когда воительница занималась своими руками. Девушка не знала, в какой момент он вернется, поэтому решила не терять времени даром и осмотреться.
В первую очередь она направилась к двери и подергала ручку. Было заперто. Немного поразмыслив, воительница решила все же не выбивать дверь — неизвестно, что или кого она встретит по ту сторону.
Вздохнув и машинально потерев плечи — в покоях, несмотря на жарко полыхающий камин, было немного прохладно — Венера прошла к центру комнаты. Там, на деревянном столе, она увидела плетеную корзинку с хлебом и фруктами, а также пузатую зеленую бутылку с вином. Желудок тут же напомнил о себе голодным урчанием, и девушка прижала к животу руки, словно намереваясь таким образом угомонить его.
Венера с сомнением покосилась на корзинку со снедью — а вдруг еда отравлена? Однако голод пересилил здравый смысл, ибо при одном только взгляде на фрукты у девушки потекли слюнки. Воительница, позабыв обо всем, бросилась к корзине, схватила мягкий ломоть хлеба и принялась жадно откусывать кусок за куском, запивая съеденное вином прямо из бутылки. Затем Венера съела сладкий нектарин и одно яблоко, после чего решила, что этого будет вполне достаточно. Голод на время отступил, впрочем, как и чувство страха перед неизвестностью. Вряд ли бы Эндимион стал тратить на нее еду, намереваясь убить, верно?
Девушка, побродив немного по комнате, уселась на постель и вздохнула. Что теперь? Оставалось ждать, когда вернется Эндимион. От этой мысли сердце Венеры сжалось в тревожно-сладком волнении. Он был прекрасен, великолепен в своей гордыне — и девушка не могла это не признать. В свете текущих событий принц создавал разительный контраст с былым Мамору — не только в плане порока и тьмы, завладевших его сердцем, но и внешне. Плечи Темного Эндимиона стали шире, взгляд — тверже; каждая черточка лица рисовала портрет волевого и мужественного человека, не готового пасовать перед жизненными трудностями.
Принц возник в комнате так же неожиданно, как и исчез. Он появился у камина, скрестив руки на груди и вперив в Венеру насмешливый, оценивающий взгляд. Девушка насторожилась и невольно отпрянула. Ей это очень не понравилось. Эндимион смотрел на нее долго, словно изучая, и воительница усмотрела в этом для себя плохой знак. Когда же он, сделав пару шагов, приблизился к кровати, девушка запаниковала. Что бы она ни думала раньше, этот человек был опасен.
— Пожалуйста, не делай мне больно… — прошептала Венера одними губами, инстинктивно отодвигаясь дальше, путаясь в шелковых складках покрывал. Каблучки оранжевых туфелек портили нежнейшую ткань, но Эндимиону было на это наплевать.
Он одним движением снял с себя плащ и бросил на пол, пристально глядя девушке в глаза:
— Если бы я хотел это сделать, уже давно бы сделал. К тому же, легче было оставить тебя Кунсайту с тем же результатом, верно?
Во рту Минако пересохло, когда темный принц снял с себя китель и бросил к плащу, обнажив мускулистый торс. Девушка нервно сглотнула и отвела взгляд, нервно закусив губу. Венера вдруг поняла, к чему все идет, и от этого осознания душа разрывалась от противоречивых чувств. С одной стороны, все ее естество ликовало и пело, предчувствуя близость любимого человека. Вот-вот его губы прикоснутся к разгоряченной коже, сильные руки вновь, как прежде, будут исследовать ее тело… А с другой разум разрывался от немого крика, что все это неправильно, что это не тот парень, которого она любила. Тьма сделала из него совсем другого человека, и Айно боялась его. Этот тугой клубок противоречий давил на горло, и Венера чувствовала, что задыхается от слепого отчаяния, смешанного со сладостным предвкушением чего-то невероятного, похожего на ностальгию.
Эндимион, обойдя кровать с другой стороны, наклонился над отпрянувшей Минако, упершись рукой о резную спинку.
— Что ж, прежде чем мы перейдем к самой интересной части твоего испытания на прочность, я кое-что расскажу тебе, Минория. Однако сначала ты должна снять этот нелепый костюм.
— Что? — прошелестела девушка, испуганно глядя на притягательного в своей мрачной ауре принца. — Я…
— Просто верни себе земной облик! — раздраженно вздохнул Темный Эндимион. — Иначе я собственными руками изорву это Сейлор фуку в клочья.
Айно подчинилась, и форма воина Венеры растаяла в золотистом блеске звезд, явив милое платьице в белый горошек. Теперь девушка ощущала себя более уязвимой, чем когда-либо — хрупкой, беззащитной. И отчего-то более женственной.
— Так вот, дорогая моя Минория… — с легкой издевкой протянул Эндимион, но Минако прервала его, удивившись собственной смелости:
— Не называй меня так!
— Отчего же? — принц протянул свободную руку к волосам Айно и намотал на палец густую шелковистую прядь. Ему нравилось, как мягкий свет свечей играет в их золоте. — Только принцесса Венеры могла ответить так грубо, находясь практически в безвыходном положении. А теперь закрой свой милый ротик с ядовитым язычком, и выслушай меня, наконец. Думаю, тебе придется по душе мой рассказ.
Эндимион скользнул в постель, сев в опасной близости от Минако. Сердце ее заколотилось где-то в горле, душа сжалась в комочек, в то время как тело сладостно затрепетало. Ох, как же она возненавидела его за это!