Подумав так, Минако решительно потянулась к телефону и набрала хорошо знакомый номер. Кейто ответил после первого же гудка.
— Алло? — в голосе его читались скрытая надежда и радость, и Айно сочла это хорошим знаком.
— Привет, — как можно веселей и беззаботней произнесла она, нервно накручивая на палец выбившуюся из свитера нитку. — С Рождеством тебя!
— И тебя, — послышался ответ. — Рад, что ты позвонила.
«Я надеялась на это», — подумала Минако, приложив ладонь к неистово забившемуся сердцу, а вслух произнесла: — Как дела? Есть время поболтать? Знаешь, ты только не подумай, что я вспоминаю о тебе лишь когда мне плохо. Или когда помощь нужна…
— А тебе плохо?
Айно призадумалась, нервно побарабанив пальцами по груди, а затем ответила, изрядно покривив душой:
— Нет. Я просто хочу поговорить. Поболтать о пустяках, не думая о долге и прочем. Что в этом плохого? — она тихо хихикнула, переводя все в шутку. Однако Минако недооценила проницательность друга.
— Я приеду, — коротко сообщил он, словно уловив легкие токи отчаянного одиночества Айно.
— Не стоит, — поспешно произнесла Минако и тут же перевела разговор в другое русло.
Некоторое время они болтали ни о чем, умело обходя все темы, так или иначе связанные с воинским долгом или Мамору, и Айно чувствовала, как на душе у нее становится светло и спокойно.
— Кстати, — произнесла она, продолжая крутить меж пальцев злополучную нитку, — ты будешь принимать участие в завтрашнем концерте?
Эйс хрипло хохотнул:
— Нет. Организаторы считают, что я для этого слишком популярен.
— Или кто-то попросту зазнался, — незлобиво поддела Минако, на что Кейто ответил лишь негромким смехом. Спустя несколько секунд неловкого молчания он вдруг произнес:
— Выгляни в окно.
Заинтригованная, Айно подошла к окну и выглянула наружу. Она ахнула и прикрыла ладонью рот, изумленная увиденным. Эйс стоял под окном, воодушевленно размахивая букетом пышных георгин. От радости Минако даже в ладоши захлопала. Индикатор ее настроения мигом пополз вверх. Девушка сияющими глазами смотрела на стоящего внизу Эйса, скользя по нему жадным взглядом и пытаясь запомнить каждую черточку лица, каждую деталь его одежды: с какой небрежностью повязан теплый белый шарф, как улыбка озаряет его красивое светлое лицо…
Минако с замирающим сердцем взмахнула рукой — мол, поднимайся, — и Кейто не заставил себя долго ждать. Взбудораженная словно перед свиданием, Айно подскочила к зеркалу и поправила чуть дрожащими руками бант на затылке, затем стряхнула со свитера несуществующие пылинки и, блаженно улыбаясь, направилась в прихожую.
Дверь перед Эйсом распахнулась после первого же звонка, и парень едва не упал, когда Минако кинулась на него с крепкими объятиями. Кейто едва успел убрать в сторону руку с букетом и неловко обхватил Айно свободной рукой за талию.
— А еще говорила, чтобы не приезжал, — незлобиво пробурчал он ей в волосы и, похлопав ладонью по талии, отстранился, протягивая букет.
— Мало ли, что я говорила! — ответила Минако, зарываясь лицом в цветы и вдыхая сладкий аромат пушистых георгин. Как же она была рада его приходу! Эйс — вот ее настоящее рождественское чудо, лучший рождественский подарок, который только можно было пожелать…
Вечер. Взбудораженная толпа внизу, разогретая достаточно, чтобы ловить каждый бит и веселиться. Люди похожи на колышущуюся внизу массу, никакой индивидуальности, все похожи друг на друга, как кучка гороха, рассыпанная по деревянной столешнице, но их драйв, волнами накатывающий на сцену, заставлял кровь Минако бежать быстрее.
Девушка стояла у края импровизированных кулис, готовясь в любой момент выйти на сцену и отдаться на волю музыки и вопящей у сцены публики. Ведущие концерта с успехом поддерживали настрой разгоряченной несмотря на мороз публики, и теперь один из них, парень с радиостанции Big B Radio, объявлял выступление Минако.
По привычке пригладив волосы и платье из лимонного креп-жоржета, Айно, зябко ежась, скинула на руки помощников пальто и решительно вышла на сцену, замирая от холода. Впрочем, рассеянный свет софитов и крупные вентиляторы у края сцены давали некую долю тепла, и Минако, передернув плечами, принялась пританцовывать под мелодию новой песни.
В небеса взмывают волосы в огне,
И ярость вновь пробуждается во мне.
Ну почему-то пламя мне не потушить?
Сжигая страх, оно мне поможет победить.
Этот мир любя, я так хочу мечтать,
Но, помня свой обет, буду вспоминать,
Что сражаюсь я за прекрасную любовь.
Краем глаза Айно заметила подруг, что умудрились пробиться поближе к сцене, и Минако вскинула руку в приветственном жесте, как бы давая знать, что эта песня посвящается и им тоже.
Знаю я, что мне самой зла не победить мечтой,
В битве тяжелой сражен будет враг, если я спрячу свой страх.
Охраняя свет Луны и покой моей Земли,
Юным борцом проснусь я защищать мир любви.
Эйс тоже был среди толпы. Окруженный со всех сторон, он с тревогой взирал на Минако, что пела свою лебединую песнь. В том, что она прощается, Кейто не сомневался.
— Мина, солнышко, что же ты опять задумала? — одними губами прошептал парень и, собравшись с силами, принялся пробивать себе путь к сцене.
Если ты не видел света никогда,
Лунный луч скрыли злые облака,
Но ты сам любишь образ красоты,
Знай, тогда, я поверю и в твои мечты.
Я хочу хранить покой твой на Земле,
И снова в бой иду, ради тебя уже,
Силу мне дает беззаветная любовь.
Всего на несколько мгновений Эйсу показалось, что Минако смотрит прямо на него, что посвящает именно ему, а не кому-то другому эти строки. Он едва не задохнулся от смешанного чувства любви и тревоги, однако это дало ему стимул двигаться дальше, вперед, шепча исступленно ее имя.
Так вперед, уходим в ночь, в неземную черноту,
Пусть все увидят сердец чистоту, хранящих о мире мечту.
Не сдаваясь, устоим, мы покажем, что храним
Наших сердец обет, воины любви.
Так вперед, уходим в ночь, позабыв о всех мечтах,
В битве тяжелой сражен будет враг, если мы спрячем свой страх.
Это так! Мы устоим, этот мир мы защитим,
Так возродитесь вновь, воины любви!
С последним куплетом наступила идеальная возможность провернуть свою невероятную и безрассудную эскападу. Понимая, что девочки за такое снимут с нее шкуру, Минако, не затягивая, взметнула руку вверх и отчетливо произнесла:
— Венера, дай мне силу!
Прямо на глазах сотен изумленных зрителей певицу окутало золотое облако, а когда рассеялось, перед ними уже стояла девушка в белом фуку и оранжевой юбочке.
— Венера! Это Сейлор Венера! — закричал кто-то, и воительница, послав толпе воздушный поцелуй, подпрыгнула и исчезла из виду, направляясь к месту, где была назначена их с девочками встреча.
Публика дружно ахнула — не каждый день такое увидишь! — а затем все взволнованно загалдели, не обращая более внимания на ни на ведущих, что пытались спасти положение дел, ни на светловолосого парня в темных очках и шляпе, что боролся с толпой, тщетно пытаясь пробиться к сцене. Силы его по капле утекали из тела, даже отчаяние уже не помогало, а наоборот, стреноживало.
— Минако! — кричал Эйс, но голос его тонул в чужих воплях. — Мина! Мина!!! — отчаяние достигло пика, и Кейто обессиленно замер, позволяя толпе сжимать, давить и толкать его, словно боксерскую грушу.
Она не слышала. Она ушла.
— Ты с ума сошла — так рисковать! — Рей напустилась на Минако в ту же секунду, когда девушки примчались на место встречи, запыханные и злые на неразумную подругу. Айно к тому моменту сменила фуку на концертное платье и теперь стояла, прислонившись к стене Токийской Башни, едва переводя дыхание от холода. — Что за выходки!
— Я п-п-просто х-х-хотела, ч-ч-чтобы м-м-меня запомнили… — у Минако зуб на зуб от холода не попадал, и Ами, предусмотрительно захватившая для подруги свое старое пальто, молча протянула ей одежду. Она с осуждением смотрела на Айно, но та, казалось, не обращала внимания на неодобрительные взгляды.