— Позвольте мне с ней расправиться, моя королева.
— Тебе? — удивлению королевы не было границ.
— Почему бы и нет? — нарочито медленно протянул принц, вопросительно выгнув бровь. Смоляная прядь волос упала на его смуглое чело, и Берилл тут же позабыла все слова возражений.
Плотоядно ухмыльнувшись, Берилл сжала ладонь в кулак, уничтожая шар, а затем, поднявшись по ступеням, заняла трон, гордо выпрямившись на законном месте.
— О, это будет весьма занятно, — изрекла она, взмахнув рукой.
— Я полагал, что вы лично хотите убедиться в том, что голова принцессы слетит с плеч, — продолжал приводить доводы Эндимион, но королева, чуя кровь, облизнула губы и нетерпеливо воскликнула:
— Приступай! Убей ее!
— Нет, нет, Эндимион! — взмолилась Сейлор Мун, услышав роковые слова. Она обратила побледневшее, залитое слезами лицо к принцу. — Вспомни же меня! Вспомни нашу любовь! Это же я, принцесса Серенити! — протянув в мольбе руки, лунная воительница поползла на коленях к Эндимиону, оставляя на каменных плитах кровавые следы, но тот лишь отшатнулся от нее, точно от прокаженной.
— Поднимайся, мразь! — прошипел принц и, протянув руку, грубым рывком поднял Сейлор Мун на ноги. Девушка пошатнулась, но все же устояла на подгибающихся ногах, глядя блестящими глазами на Эндимиона.
— Прошу… Опомнись… — проскулила она, но мужчина едва ли ее слышал. Вытащив из ножен клинок, принц повертел его в руках, а затем швырнул к ногам воительницы. Ошеломленная, Сейлор Мун отступила, и меч упал на пол, наполнив звоном и лязгом гулкую тишину тронного зала. Берилл поморщилась.
— Что?.. Зачем?.. — пролепетала лунная воительница, переводя взгляд широко распахнутых глаз с оружия на Эндимиона и обратно.
— Просто снести тебе голову я всегда успею, — молвил принц. — А так… Бери меч и сражайся! Посмотрим, на что ты годишься.
Он материализовал для себя еще клинок и стал в стойку, похожий на взведенную пружину, готовый сражаться до победного конца.
— Послушай, Мамору… — Сейлор Мун все еще не оставляла попыток достучаться до мужчины, но слова эти потонули в холодном смехе Берилл.
— Дура! Он не помнит тебя! Его сердце принадлежит тьме!
— Нет, я не верю! — воскликнула воительница, упрямо тряхнув головой, но тут же едва ее не лишилась, успев пригнуться в последний момент.
— Ну так поверь этому! — хрипло хохотнул Эндимион. — Бери меч, иначе в следующий раз твоя нелепая тыква с оданго все же покатится по полу.
Сейлор Мун, все же вняв инстинкту самосохранения, наклонилась и подняла меч, слишком тяжелый для тонких рук. Неумело обхватив рукоять обеими ладонями, она выставила оружие вперед, направив острие на Эндимиона. Коротко хохотнув, принц ударил по клинку противницы, едва не выбив меч из рук девушки.
— Ха! Победа будет легкой. Ну же, сопротивляйся, если тебе дорога жизнь! Нападай!
Сейлор Мун, стиснув зубы, неловко взмахнула мечом, сделав широкий шаг вперед. Острие прошло по дуге, просвистев в нескольких сантиметрах от живота принца — выше оружие поднять не удалось. Ухмыльнувшись, Эндимион нанес ответный удар. Скрежет клинка о клинок — и меч упал на пол, выскользнув из слабых пальцев. Принц, издав победное «Ха!», пнул Сейлор Мун в живот и та упала, точно безвольная кукла, раскинув руки в сторону.
— Пожалуйста… — пролепетала она, и одинокая слезинка скользнула по щеке чистой росой. — Пощади… Мам-м-мору…
Берилл от возбуждения даже привстала с места, дабы лучше видеть разворачивающуюся перед глазами трагедию. Эндимион медленно подошел к девушке, что уже не предпринимала никаких попыток достучаться до света в душе возлюбленного, и навис над ней, глядя холодным, ничего не выражающим взглядом.
— Ну же! Убей! — неистовствовала королева, и в глазах ее мелькнул алый огонек жажды крови.
Принц потянулся к нагрудному кармашку и вытащил из петлицы розу насыщенного бордового оттенка. В полумраке тронного зала она казалась почти черной. Берилл, уже давно знакомая с возможностями безобидного на вид цветка, едва не потирала руки. Это, конечно, не отсечение головы мечом, но еще одна минута страданий ненавистной Сейлор Мун. О-о-о! Когда роза обратится в покрытую колючими шипами тонкую веревку и опутает все тело, на белой коже девчонки не останется живого места — все равно что сунуть воительницу в терновый куст.
Эндимион прищурился, целясь в Сейлор Мун, но в последний момент его рука изменила направление движения, и острие стебля, просвистев, вонзилось прямо в давно намеченную цель — белоснежно-мраморную грудь Берилл.
Все произошло так быстро, что королева не поняла, что случилось. Грудь ее покрылась зигзагообразными трещинами, расходящимися с характерным треском от эпицентра удара, словно Берилл была не женщиной из плоти и крови, а фарфоровой куклой.
— Что?.. К-к-как? — королева оправилась от шока лишь тогда, когда небольшие осколки стали осыпаться на пол с едва слышным звоном. Роза любви разрушала грудь, и вот уже сквозь отверстие, что с каждой секундой становилось все больше и больше, можно было увидеть пульсирующее живое сердце. Берилл подняла потрясенный взгляд на Эндимиона и, прикрыв ладонью дыру, выдохнула: — Это невозможно! Ты же ненавидишь Сейлор Мун!
— Верно! Но я — не Сейлор Мун!.. — раздался звонкий возглас со стороны воительницы, что всего пару мгновений назад казалась скорее мертвой, чем живой. Эндимион протянул ей руку, и девушка, ловко поднявшись на ноги, взмахнула рукой, снимая маскировку. Это была Сейлор Венера.
Берилл, не ожидая такого поворота, прошипела что-то нечленораздельное, по-прежнему судорожно хватаясь за разрастающуюся дыру в груди и с ненавистью глядя на пару у подножия трона.
— Твоя информация, кто кого любит, давно устарела, — произнесла воительница и переглянулась с принцем. В глазах друг друга они прочли воспоминания о событиях, предшествующих битве у трона Берилл, и тепло улыбнулись, поняв друг друга без слов.
… Впервые за все время воспользовавшись пудреницей-полумесяцем, Венера приняла облик Сейлор Мун, искупавшись в сиянии золотых искр, окутавших тело сверкающей дымкой. Мгновение — и перед Эндимионом стояли уже две лунные воительницы. Обе казались зеркальным отражением друг друга, и лишь самый придирчивый взгляд смог отличить оригинал от копии. Различия были незначительны, но Берилл смогла бы заглотить приманку вместе с крючком.
Осмотрев себя со всех сторон и бессознательно пригладив синюю юбочку фуку, Венера с тяжким вздохом произнесла:
— Да-а, в любое другое время я нашла бы этот маскарад весьма забавным, но не сейчас. Видимо, мне судьбой предрешено быть копией Лунной принцессы…
— Эй, — Эндимион приблизился к девушке и положил руки на ее плечи, мягко притягивая к себе. — Не будь столь категоричной. Вспомни, как много-много лет назад земной принц встретил прекрасную деву, что ради благого дела приняла облик своей лучшей подруги, и как наследник престола безошибочно распознал подмену. История эта положила начало великой любви…
— Но… — попробовала было возразить воительница, но Эндимион заставил ее умолкнуть, коснувшись пальцами губ.
— Ты — это ты. Какую бы маску ни надела, чей облик ни приняла, ты останешься все той же Венерой — дочерью богини любви. Других не составит труда обвести вокруг пальца, но я не обманусь никогда. Помни об этом!..
Венера с готовностью кивнула. Слова возлюбленного придали ей стимул сыграть свою роль как можно ярче и убедительнее, чтобы ни у кого не закралось даже тени подозрения в обмане. Сейлор Мун, правда, поначалу была шокирована идеей Эндимиона и яростно сопротивлялась, не желая воплощать столь опасный и рискованный план в жизнь, но у Венеры, как всегда, была своя точка зрения, и лунной воительнице пришлось смириться.
— Мне придется сказать тебе много грязных, отвратительных слов, — продолжил принц, крепко сжав плечи девушки. На лицо его лег отпечаток горького отчаяния и раскаяния. — Но знай: каждый удар, каждая грубость и боль, причиненные тебе, врежутся шрамом на моем сердце. Не забудь же, что все это притворство, жестокая игра, и что позже я заглажу вину ласками и поцелуями, воздам сторицей. Просто доверься мне и верь в нашу любовь…