Зажмурился и закрыл лицо руками, не позволяя себе говорить дальше, потому что знал, что скажет лишнего. Шум воды прекратился. А в следующую минуту Грейнджер дернула ручку двери и вышла.
— Не думала, что когда-то с тобой соглашусь, но ты прав. Спасибо.
Вся зареванная и опухшая, она как-то по-доброму посмотрела на Драко и слегка улыбнулась.
«…да, я знала, что в тебе еще осталось человеческое. Мерлин, а как ты смотришь своими серыми глазами, в которых хочется тонуть. Так бы и тонула. Каждый день. Всегда».
— Так, значит, встретимся внизу?
— Нет, я не пойду. Платье уже испорчено, да и настроение тоже.
Он поднялся с пола и замешкался. Необходимо было вручить ей купленное именно для нее платье, вот только он не знал, как это сделать.
— Грейнджер, — Малфой подошел к кровати, где и лежала коробка. — Может, это покажется странным, но, может, тебе стоит примерить это?
«…это уже слишком. Мне не нужны подачки. К тому же больше, чем уверена, эта коробочка предназначалась Паркинсон…»
Он был уже на грани и хотел сорваться, чтобы сказать правду, что не поленился и специально дошел до Хогсмида, чтобы купить ей достойное платье. Но все это вызвало бы еще больше вопросов, на которые он пока не готов отвечать.
— Это выпускной, неужели ты не хочешь пойти? Вы, девчонки, мечтаете об этом днем и ночью. Так что же тебя останавливает? Не хочешь принимать от меня подарок, хорошо. Я продам тебе его. Вернешь деньги, когда сможешь. Что скажешь?
Но Грейнджер снова молчала и, кажется, даже не думала.
— В случае чего я буду внизу.
***
Когда Малфой спустился вниз, в коридоре возле Большого зала уже не было ни одного студента. Только Филч, подглядывающий в щель дверного проема. Драко присел на ступеньку, надеясь дождаться все-таки Грейнджер, но что-то ему подсказывало, что это бесполезно. Она не придет. Однако он продолжал сидеть.
Ему это было не нужно, но он продолжал ждать. Она ему даже не нравилась, а он ждал. Разум говорил ему идти к друзьям и Панси, а он все равно ждал.
«…Мерлин, я чувствую себя голой. Неужели я и взаправду надела это платье? Оно, конечно, прекрасное, но слишком открытое, хотя вкус у Малфоя и так безупречен. Стоп, Гермиона. Если Драко предложил тебе это платье, следовательно, он хотел бы видеть тебя в нем, а значит, ты должна забыть обо всем и выйти к нему».
Малфой, услышав ее мысли, улыбнулся. Вскоре за мыслями раздался звук каблуков и, честно говоря, он даже занервничал. Дождавшись, когда она спустится со ступенек, он медленно поднял голову, оценивая ее с ног до головы. И был приятно удивлен тем, насколько шикарно она выглядела в этом платье. Красная атласная ткань струилась по ее телу, подчеркивая девичьи формы, что раньше скрывала школьная форма. Тонкая талия и округлая форма груди — Драко даже показалось, что он разглядел торчащие соски, потому как знал, что под это платье бюстгальтер не надевается. Волосы, к его удивлению, выглядели живыми и аккуратно уложенными.
«Да, Грейнджер, сегодня я тебя заметил», — подумал Малфой.
Она переминалась с ноги на ногу то ли от волнения, то ли от того, что не привыкла ходить на каблуках. Грейнджер была похожа на одну из тех девушек, что часто приходили на балы в менор, только не выглядела такой самоуверенной, как эти аристократки.
— До нашего выхода примерно минут десять, — сказала она, и Драко наконец-то отвел взгляд. Понимание, что все это время он глазел на нее, пришло внезапно вместе со стыдом. Наверняка она заметила и небось подтерла ему слюни, что он распустил, следя за тем, как вздымается ее грудь.
Малфой кивнул и, достав из кармана обещанную Нотту флягу с виски, смочил горло.
— Ты что делаешь? — естественно, возмутилась она.
— Грейнджер, прожить выпускную церемонию трезвым — это преступление.
Она, сощурив глаза и недолго думая, сказала:
— В таком случае давай сюда.
Драко не сразу понял смысл ее слов, опасаясь, что она избавится от виски, но все равно неуверенно протянул флягу. Не отрывая взгляда от Малфоя, Грейнджер сначала понюхала содержимое, а затем, шумно выдохнув, сделала глоток. Ее действия намекали на то, что она никогда не пила виски, но, когда горлышко фляги оторвалось от ее губ, Гермиона даже не поморщилась.
— Неплохой виски, — прокомментировала она и пригубила еще раз. — Да, определенно.
Сначала он удивленно наблюдал за ней, а потом и вовсе рассмеялся.
«Зачем я это сказала? Теперь он подумает, что я злоупотребляю алкоголем. Дура!»
— Эй, вы двое, — окликнул их Филч. — Ваш выход.
Драко поднялся со ступенек и, как подобает джентльмену, предложил локоть для Гермионы.
— Надеюсь, я сегодня не лишусь ног.
— Что?
— Я знаю, что ты не особо сильна в танцах, поэтому давай без фокусов. Просто доверься мне, ладно?
— Конечно, это же так легко.
«Соберись, Гермиона. Возможно, это твой первый и последний раз, когда ты можешь побыть с ним рядом, потому что после выпускного он забудет Хогвартс, забудет тебя и, возможно, ты больше никогда в жизни его не увидишь. Поэтому ты должна воспользоваться каждым мгновением, что он рядом. И, конечно же, не забывай улыбаться, Гермиона. Нет, это невыносимо! Я просто не могу думать ни о чем другом, кроме как о его теплом, горячем сексуальном теле.
Не сжимай его рукав!»
— Спокойно, Гермиона, — ответил парень, думая о том, что у нее еще будет возможность потрогать его. Он чертыхнулся. О чем он думает?
«Гермиона? Он назвал меня по имени? Неужели он еще помнит, как меня зовут? Мерлин, я упаду сейчас в обморок от счастья».
Слыша ее мысли, Драко не мог перестать улыбаться, поэтому единственное, что он мог, пока двигался до центра Большого зала, — это сжать зубы и смотреть только перед собой.
Оказавшись на месте, он элегантно развернул Гермиону к себе и уверенно посмотрел ей в глаза. Карамельно-карие радужки блестели — от счастья или же от алкоголя? — но несмотря ни на что, они были красивы. «Кто бы мог подумать, Грейнджер, что вблизи ты такая красавица?». Драко закатил глаза: он и вправду признался себе в этом. Отчего-то взгляд Грейнджер засиял еще больше, и она, еле сдержав улыбку, положила руки ему на плечи.
Музыка заиграла, и Малфой тут же обхватил ее талию и на долю мгновения застыл, поскольку дотронулся до обнаженной, незакрытой платьем спины Гермионы. Прикосновение словно ударило током, но, вопреки этому, кожа у нее была нежной и очень мягкой.
Закружившись в танце, они гармонично скользили по залу, вызывая взгляды восхищения и зависти, особенно со стороны слизеринских студенток.
***
Наконец скучная, нудная часть выпускного закончилась и студенты отправились веселиться по-настоящему. Вечеринка по случаю окончания школы, конечно же, проходила в Выручай-комнате: только там их не могли застать учителя. Главным организатором являлся Теодор Нотт, который обещал что-то грандиозное, но, учитывая предыдущие вечеринки, которые были устроены им, это должно было быть что-то в стиле «нажраться в хлам», что в принципе Малфой мог сделать в любой день, сидя в башне старост.
— Я подмешал кое-что в пунш, — проговорил Нотт, — так что Паркинсон не слезет с тебя всю ночь, а с тебя — Уизли.