Впрочем, Саёри была согласна даже на посиделки в молчании. Лишь бы он был рядом.
Если бы ее спросили, что именно произошло с ее соседом и, как нынче говорят одноклассницы, крашем, она бы ответила сущую глупость. Но глупость точную. В Гару стало больше жизни. Внутри него как будто разжегся огонек. Недотепа, с которым раньше можно было разве что последний эпизод хайпового аниме обсудить, оказался внимательным, чутким, да и в стихах понимал даже больше ее.
(а может, и побольше Моники)
Недотепой быть не перестал, конечно, но это уже мелкие детали. В его неловкости даже был определенный шарм. Или так казалось из-за розовых очков.
Саёри окинула взглядом письменный стол. Солнечные лучи желтыми полосами падали на его поверхность. Так же, как и в тот день, когда она написала свое первое стихотворение для клуба. Гару угадал — последние строчки родились за завтраком.
(…только кушать хочется очень)
Заурчал желудок. Ничего не попишешь — такая уж особенность организма. Только стоит подумать о еде, как он сразу же просыпается и начинает капризничать. Нацуки часто шутит, что внутри у Саёри самая настоящая топка, в которую надо подкидывать топливо. Не совсем так, но в чем-то она права. Когда тучек собирается слишком много, забить тот шум, который они приносят с собой, удается только вкусняшками. Но сегодня, к счастью, день безоблачный не только за окном. Однако подкрепиться все же не помешает.
Саёри подхватила со стола мобильник. Если оставить его здесь, даже с выкрученным на полную рингтоном звонка не услышишь. Моника вроде как обещалась позвонить с фестивальными делами… или Гару…
Перед глазами снова предстал огонек. Маленький, теплый и уютный, он потрескивал прямо у нее на ладони.
Да, телефон определенно нужно взять. Саёри очень надеялась, что он позвонит. Какая-то часть ее, прежняя часть, все еще корила себя за это. Внутренний голос, ее давний знакомый, не уставал напоминать, что нельзя отягощать друзей своими проблемами — у них и без того полным-полно забот и более интересных занятий. Но теперь этот голос стал гораздо слабее. Его перекрывал другой. И тот другой своих желаний не стыдился ни капельки.
Саёри второй голос очень нравился. Он звал ее Сайкой и говорил ласково, но без излишней сладости. Очень знакомый голос. Родной.
Но поскольку желудок умолкать отказывался, пришлось сперва подумать о нем. В холодильнике нашлась пара яиц и кусок сыра. С хлебом повезло меньше — остался только ржаной, поэтому традиционные тосты отпали. Но Саёри не расстроилась. Пусть в готовке до уровня Нацуки ей далеко, но кое-что она все-таки смыслит.
«А ведь у тебя не так много козырей в рукаве» — возникла непрошенная мысль, — «по сравнению с остальными так уж точно».
Что есть, то есть, согласилась Саёри, пока выкладывала на разогретую сковородку хлеб. Моника — звезда школы, яркая и амбициозная. Знает, чего хочет и как это получить. Юри с ее аурой загадочности и изысканности. Нацуки с ее вечным контрастом взрывного темперамента и мягкости. Кто она в сравнении с ними? Просто неуклюжая девчонка, с которой Гару когда-то гулял в детстве. Какой шанс, что он выберет ее из всех остальных? Десять процентов? Один процент? Сотая процента?
Те краткие секунды, что они с Гару провели под козырьком магазина в пятницу, говорили, что шанс был. И потом, а разве обязательно забирать его в безраздельное пользование? Наверное, все, даже Нацуки, признали бы, что Гару сплотил клуб. Всю неделю они четверо грелись у этого огонька, словно путники, уставшие после долгой дороги.
Надо обязательно записать такую удачную…. штуку и потом в какой-нибудь стишок впихнуть. Девочкам должно понравиться. Может, и Гару тоже оценит. Хвалил же он ее прошлые работы. Чего на самом деле раньше от него тоже было не дождаться. Максимум, на который Гару был способен — кивок и короткое «угу». И это в лучшие дни. Обычно Саёри шла в школу одна.
«Спи и ни о чем не беспокойся. Ты не одна» — так он тогда сказал на прощание.
Саёри нахмурилась и рассеянно уставилась на шкворчащую сковороду. Как же глупо вышло! Кто мог вообще забраться к Гару в дом? Даже если не брать в расчет, что в городе преступлений ноль, потому что все друг друга знают, какой в этом смысл? Денег у него нет, иначе не одалживался бы у Моники, взять тоже нечего, кроме телевизора да старенькой приставки… Просто иллюзия, игра света, которую подсунул мозг…
А если нет?
Если странная тень оказалась там, в пустом доме взаправду? Гару уверял, что все обшарил, но ведь незваный гость мог и затаиться. Хотя Моника наверняка помогла. У нее же глаз наметан и со смекалкой полный порядок.