***
- Эх! Ваше сиятельство, - почесал в затылке кучер Бахметьевых, - говорил я, сани надобно было брать. Вон, как увязли! Самим не выбраться, - обозревая застрявший в снежном плену экипаж, сетовал возница.
- До Покровского далеко ещё? – спрыгнул с подножки прямо в рыхлый снег Георгий.
- Напрямки через рощу с две версты будет, да только снегу там по пояс, - приложив руку козырьком ко лбу, отозвался возница, обозревая темнеющую вдалеке рощицу.
- Ступай в деревню за людьми, я пешком пойду, - запахнув плотнее шинель, шагнул в снежное поле Бахметьев.
- Ваше сиятельство, Георгий Алексеевич, - попытался его остановить кучер, но граф отмахнулся от него и зашагал, увязая в снегу, к роще.
Снег быстро набился в сапоги. Идти было тяжело. Несмотря на приличный морозец, Георгий ощущал, как взмокла рубаха под толстым сукном мундира. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Вот и роща. Ухватившись за тонкий ствол берёзы, Бахметьев на мгновение прислонился к ней лбом, дабы перевести дух. Лёгкие горели огнём. «Ещё немного», - уговаривал он сам себя, всматриваясь в редкий лесок, за которым темнел парк, окружавший усадьбу в Покровском. Ноги в сапогах давно промокли и замёрзли. Оттолкнувшись от тонкого ствола, он продолжил путь. «Что такое две версты, когда счёт на мгновения идёт?» - подгонял он сам себя. Вскоре послышался лай собак на псарне, стало быть, зашёл он с обратной стороны. Обходить всю усадьбу не было никакого желания. Обозревая высокий забор из беленого кирпича, Георгий искал место, где можно было зацепиться, дабы перебраться через него. Заметив разрушенную кладку, Бахметьев поставил носок сапога в небольшое углубление и с трудом дотянулся до верха. Коли бы не высокий рост, затея сия была бы совершенно невозможна. Подтянувшись на руках, граф уселся наверху. «Почти полторы сажени (около трёх метров), - вздохнул он. – Одна надежда, что сугроб смягчит падение. Спрыгнув, Бахметьев сдавленно чертыхнулся, под снегом оказался довольно большой каменный валун, о который он весьма ощутимо приложился локтем.
Поднявшись на ноги, Георгий Алексеевич зашагал к дому. Аллеи в парке были расчищены. Снег скрипел под торопливой поступью. Завидев его, наперерез бросился кто-то из прислуги, но разглядев господина офицера, мужик замер в нерешительности.
- Ваше благородие, вы как здесь? – недоумённо поинтересовался он.
- Через забор, - хмуро бросил Бахметьев. – Никто сегодня в усадьбу не приезжал?
- Токмо племянник княгини покойной, - ошеломлённый таким ответом, отозвался мужик.
- Давно? – остановился Георгий.
- Часа два как, - не спуская с графа внимательного взгляда, ответил слуга. – Георгий Алексеевич, вы? – наконец признал он барина из соседнего имения.
- Я, - вздохнул Бахметьев, - где чёрный ход будет?
- Да туточки, за конюшней. А вам зачем? – прищурился мужик.
- Много вопросов задаёшь, - раздраженно отозвался Георгий. – Караулова вся полиция Петербурга ищет. По его приказу князя Одинцова отравили, - счёл нужным пояснить он, опасаясь, что слуга станет чинить ему препятствия.