- Чего это тебе, Петруша, вздумалось за гувернанткой волочиться? – прищурилась княгиня.
- Ну, отчего же волочиться сразу? – вскинулся Караулов. – У меня, может, тётушка, намерения вполне благородные.
- Можно и более достойную партию сыскать, - фыркнула княгиня.
- Это ж какую? – скучающе бросил Караулов, понимая, что тётка вновь завела старый разговор.
- Да вот хотя бы и Марья Кирилловна. Чем не пара тебе?
- Всем, - зло отозвался Пётр Родионович.
- Всё-то ты нос, Петруша, воротишь, - сварливо заметила Елизавета Петровна. – Не будь ты единственным сыном моей сестры, палец о палец не ударила бы ради тебя.
- Стара она больно, - скривился Караулов.
- Да вы с ней одного года будете! – возмутилась княгиня. – Ну и что, что вдова, зато состояние вполне приличное имеется.
- Что мне с того состояния? Всё оно её детям достанется, - огрызнулся Караулов. – А мне она и родить-то уже не сможет.
Княгиня подавила тяжёлый вздох:
- И всё же не дело это на гувернантках жениться, - продолжила она. – Довольно нам одной истории. Уж сколько мне побегать пришлось, сколько денег выложить, вспомнить страшно, - всплеснула она руками.
- А вы и не вспоминайте, тётушка, - улыбнулся Караулов. – Я ж не паскудничать собираюсь, а жениться. Верочка – барышня умная, воспитанная, приятная во всех отношениях.
- Бесприданница, - буркнула княгиня. – Думаешь, от хорошей жизни она в гувернантки подалась после Екатерининского-то?
- Так и я гол, как сокол! – весело заметил Пётр Родионович. – Чем мы не пара?
- Не гневи Бога, Петруша. Сказала, что отпишу тебе Покровское, стало быть, так и будет, - нахмурилась Елизавета Петровна.
- За это я вам, тётушка, премного благодарен, но годы идут, пора бы о семье подумать, - потупил взор Караулов.
- И когда же ты все её достоинства разглядеть-то успел? – не унималась княгиня. – Ведь знакомы-то, почитай, два дня.
- А мне одного взгляда достаточно, чтобы понять, что человек собой представляет, - парировал Пётр Родионович.
- Да и мне одного взгляда довольно, чтобы понять, что она Бахметевым увлечена, - поддела племянника Елизавета Петровна. – Оставь ты это дело, Петруша. Где тебе с графом тягаться?
- Это ничего, тётушка. Я ж понимаю. Георгий Алексеевич умеет голову вскружить, но только ему Верочка без надобности. Она это поймёт со временем.
- Боюсь огорчить тебя, мой мальчик, - вздохнула княгиня. – Вот уж не думала, что ты можешь всерьёз увлечься этой девицей, да ещё за столько короткое время. Поверь мне, прожитые годы учат наблюдательности. Не столь уж Георгий Алексеевич и равнодушен к mademoiselle Воробьёвой, как пытается показать. Неужели ты думаешь, он случайно на берегу пруда оказался? Потому ещё раз прошу, оставь эту затею. Со своей стороны всё сделаю, чтобы Бахметев гувернанткой увлёкся. Довольно уже Ольге мужа своего позорить.
- Так вы всё знаете?! – невольно проникаясь уважением и даже страхом к своей пожилой родственнице, вскричал Караулов.
- Это только Николя не ведает, что у него под носом делается, - проворчала Уварова. – Не дай Бог во время сезона по столице слухи гулять пойдут. Это ж какой позор!
- Так отчего же вы ему глаза не откроете? – тихо спросил Караулов.
- После того, как я сама собственными руками утроила этот брак? Нет, - покачала головой княгиня. - Я другой способ изыщу. Ольга сама этого polisson (повеса) оставит.
- Как вы можете, тётушка? – искренне возмутился Пётр Родионович. – Верочка – чистое невинное создание…
- Поздно, Петруша, - вздохнула княгиня. - Я всё семейство к себе в Покровское пригласила. Собираюсь именины с размахом праздновать. Всех соседей позову и Бахметева само собой. Там-то я голубков и сведу вместе.
- Стало быть, вы от задуманного не откажетесь? – нахмурился Пётр Родионович.
- Нет, не откажусь, - поджала губы княгиня. – А пойдёшь супротив воли моей, лишу наследства, так и знай. Я тебе открылась, а ты уж будь добр язык за зубами держать, - закончила она.
Пётр Родионович всегда считал тётушку, выжившей из ума старухой и полагал, что может крутить ею как пожелает. А оказалось, что это им крутят, как пожелают. Но как умно! Ведь он даже не замечал, как его всё время направляют.
Недовольные друг другом княгиня и Караулов умолкли, отвернувшись к противоположным оконцам в экипаже.