- Полно, Оленька, - усмехнулся Ланский. – Что за церемонии между нами?
Ольга облегчённо выдохнула и протянула ему надушенную кисть для поцелуя.
- Я скучала, Серж, - тепло улыбнулась она.
- И я скучал без твоего общества, - отозвался граф. – Присядем? – указал он на диван. – Мне надобно поговорить с тобой.
- О чём? – насторожилась княгиня.
- Сегодня ведь судили убийц твоего покойного супруга? - кашлянул Ланский, маскируя неловкость от того, что приходится начинать разговор на подобную тему.
- Ты знаешь! – выдернула пальцы из его ладони Ольга. – О, мой Бог, я знала! Знала, что всё тем и кончится, - отвернулась она от него.
- Чем кончится? – тихо спросил Сергей.
- Ты пришёл сказать, что оставляешь меня, - не оборачиваясь и комкая в руках носовой платок, ответила madame Уварова.
Ланский тронул её за плечо:
- Оленька, посмотри мне в глаза.
Ольга нехотя повернулась и подняла голову.
- Ну, говори же! Не томи! А знаешь, Серж, я тебя понимаю. Я ведь никто нынче. Нищая голодранка с сомнительной репутацией, - попыталась улыбнуться она дрожащими губами.
- Всё-то ты, Оленька, норовишь телегу впереди лошади поставить, - покачал головой Сергей. - Я пришёл, чтобы просить тебя стать моей женой. Ну, вот я и сказал это, - взял её за руку Ланский и поднёс к губам тонкое запястье, целуя местечко, где билась тонкая жилка пульса. – Так что ты мне ответишь? – заглянул он ей в глаза.
- Я... Право, Серёжа, так неожиданно, - смутилась княгиня.
Ольга отвела глаза, сердце забилось в груди столь сильно и часто, что стало трудно дышать и в носу защипало от близких слёз.
- Ты плачешь? – удивился Ланский.
- То от счастья, Серёжа. Да! Конечно, да! Боже, я так люблю тебя, - поднялась с дивана Ольга и шагнула в раскрытые объятья. – Шептаться будут, я ведь стара для тебя, - вздохнула она, пряча лицо на его плече.
- Мне нет дела до того, что говорить станут, - отвечал Ланский, касаясь губами виска. – Я слишком сильно люблю тебя!
О том, что произошло в суде, Ланский узнал от Бахметьева, которого случайно встретил у парадного дома, где проживал Георгий Алексеевич. Заметив графа, выходящим из экипажа с гербами Уваровых, Сергей Алексеевич поначалу оскорбился. Отпустив извозчика, Ланский решительным шагом подошёл к Бахметьеву, намереваясь потребовать объяснений.
Вот тогда-то Георгий Алексеевич рассказал ему о том, что с Ольгой Михайловной он встретился в суде, и княгиня любезно предложила ему воспользоваться своим экипажем. Помолчав некоторое время, Бахметьев напрямую спросил о том, какие отношения связывают Сержа с княгиней. Ланский подобному вопросу удивился, но ответил откровенно. Зная о прошлом Ольги и Бахметьева, он не посчитал нужным скрывать своего истинного отношения к madame Уваровой, надеясь, что Жоржу не придёт в голову мысль возобновить былую нежную дружбу.
Георгий Алексеевич, печально улыбнувшись, поспешил заверить Ланского в том, что никаких видов на Ольгу Михайловну он не имеет, и его вопрос продиктован совершенно иными мотивами.
- Зная вас, как человека чести, я могу сказать вам о том, что Ольге Михайловне в самое ближайшее время придётся весьма несладко, - заметил он.
- Что же может угрожать княгине? – иронично осведомился Сергей.
Улыбка сползла с его лица, когда Бахметьев вновь заговорил, рассказывая совершенно невероятные вещи о том, что у Уварова, оказывается, имеется старшая дочь, и именно она является наследницей всего состояния, тогда, как Ольга никогда и не была законной супругой князя. Новость сия совершенно ошеломила Ланского.
- Вам решать, Сергей Алексеевич, как поступить, - закончил Георгий. – Позвольте откланяться.
Оставив Сержа стоять посреди мостовой в лёгком ступоре, Георгий поднялся в свои апартаменты. У самого было нехорошо на душе. И ежели сначала ему стало жаль Ольгу, то по дороге домой, когда она с таким нескрываемым любопытством поинтересовалась причиной его разрыва с Верой, стало вдруг невыносимо находиться рядом с ней. То же самое нездоровое любопытство он видел в глазах присяжных, судей, прокурора во время процесса. Ведь прокурор имел полное право остановить безобразный допрос, учиненный Вере адвокатом, но не сделал того. А всё, потому что он, как и любой человек, с жадностью внимал скандальным подробностям чьей-то личной жизни.
В светском обществе никогда не считалось зазорным злословить по поводу ближнего своего, и все разговоры обыкновенно вращались вокруг того, кто с кем заключил брак, кто у кого увёл жену или любовницу. Сколько раз он сам выслушивал подобные сплетни, но Боже, как же задевает всё то, когда сам становишься объектом слухов и домыслов! А каково нынче Вере приходится? Можно только догадываться, как она переживает.