- Продолжайте, - вырвалось у него.
Заметив интерес в глазах собеседника, Константин Григорьевич продолжил с воодушевлением:
- Мне сегодня пришлось выступить в роли спасителя. Представляете себе картину: вхожу я на центральную аллею и вдруг слышу душераздирающий крик: «Анна! Вернись немедленно!». Ну, где там! Эта маленькая бестия пролетела мимо меня, даже не повернув головы на крик своей gouvernante. Мне пришлось ухватить беглянку за руку и вернуть её рыдающей мамзель.
- И что же, мамзель вас отблагодарила? – поинтересовался Бахметев.
- Должен заметить, девица оказалась на редкость мила, но, увы, продолжить знакомство категорически отказалась, - усмехнулся Вершинин. – Впрочем, её воспитанница не раз назвала её по имени. Вера Николавна, - мечтательно произнес поручик, - для меня звучит как музыка.
- Вы проиграли, поручик, - бросая карты на стол, поднялся Бахметев.
- Может, ещё партию? – поинтересовался Константин Григорьевич.
- Вам не терпится расстаться с содержимым ваших карманов? – выгнул бровь Георгий Алексеевич.
- Я надеюсь, что фортуна всё же повернётся сегодня ко мне, - весело подмигнул ему Вершинин.
- Она уже отвернулась от вас, поручик, - усмехнулся граф. – Сначала девица отказалась знакомиться с вами, теперь вы проиграли без малого пару тысяч. Не искушайте судьбу и далее.
- Может вы и правы, - вздохнул Константин Григорьевич.
- Доброй ночи, господа, - откланялся Бахметев.
Выйдя на улицу, Георгий Алексеевич вынул из кармана золотой портсигар и, чиркнув спичкой, прикурил сигарету. Видать затянулся он чересчур глубоко, потому как закашлялся. Со злостью затушив окурок прямо о крышку портсигара, Бахметев широким шагом отправился в сторону дома, где снимал квартиру. Георгий Алексеевич не стал брать извозчика, ему всегда лучше думалось во время пеших прогулок.
Едва Вершинин начал свой рассказ, граф сразу догадался о ком идёт речь. Видимо, его появление настолько разозлило Анну, что она убежала от Веры. Наверняка, Аннет расскажет матери о его встрече с Верой. Бахметев тряхнул головой: «Что за глупости лезут в голову?» Что ему до неурядиц гувернантки? Во всяком случае, на улицу её Ольга не выкинет. «Или выкинет? - остановился граф. – Что с ней станется? Куда она пойдёт? Вроде она приехала издалека. Никольск, кажется? Чёрт знает что!» - раздражённо вздохнул он.
Но более всего его поразила собственная реакция на рассказ Вершинина. Отчего ему было неприятно слышать, как тот рассказывал о Вере? И ещё более неприятно было представить ситуацию, в которой Вера не отказалась бы продолжить знакомство. С каких пор, ему стало не безразлично, с кем водит знакомства скромная гувернантка Уваровых? А ещё ему припомнился стройный стан, который облепила мокрая одежда в тот день, когда он вытащил её из пруда, тонкий цветочный аромат, что он ощутил, когда поцеловал её на галерее, едва коснувшись губами гладкого чистого лба. А ведь хотелось сжать в объятьях, притиснуть к себе, чтобы ни дюйма не осталось между ними. Похоже, он увлёкся этой девицей и, именно, потому рассказ Вершинина был ему неприятен.
Дойдя до своего парадного, Бахметьев был уже убеждён в том, что Верочка ему не просто интересна, но пробудила в нём некие желания. Впрочем, о том, чтобы завести интрижку с mademoiselle Воробьёвой, не могло быть и речи. Девица не из тех, с кем можно провести время без всяких обязательств, а вздыхать без толку, и уж тем более ухаживать за ней граф не собирался. Потому нужно немедля выбросить из головы все мысли о ней.
«Клин клином вышибают, - пожал плечами Бахметев. – К примеру, можно поволочиться за Олесей. Генеральская дочь даже очень хороша! К тому же маменька всё чаще твердит о том, что давно пора обзавестись семьёй, а mademoiselle Епифанова – вполне достойная партия. Чем не повод, чтобы порвать с Ольгой? Не станет же она чинить препятствия счастию собственной племянницы?» Размышляя подобным образом, Георгий Алексеевич поднялся на второй этаж и постучал в двери арендуемой им квартиры.
Его денщик торопливо отпер замок и впустил барина в апартаменты.
- Ваше сиятельство, - обратился он к нему, - сегодня почту из Бахметево переслали, - указал он на серебряный поднос заваленный корреспонденцией.
- Отнеси в кабинет, - бросил Бахметев. – И вина подай.
Устроившись в кресле, граф быстро пробежал глазами почту. Приглашения, поздравления с прошедшими именинами, письмо от матери, наверняка, полное упрёков в том, что он давно не появлялся в родовом имении.
На глаза ему попалось письмо от княгини Уваровой. Сломав печать, Георгий Алексеевич вынул надушенное послание. Елизавета Петровна приглашала посетить её именины, которые должны были праздновать ровно через седмицу. Отказать старой княгине было неловко, потому, достав чистый лист бумаги, Бахметев набросал несколько строк, ответив согласием на приглашение.