Глава 12
Звук отодвигаемой портьеры показался Ольге Михайловне невыносимо громким. Будто кто-то прямо за ее подушкой насыпал камней в пустое ведро. Яркий свет солнечного утра ударил по глазам, вынуждая зажмуриться. В голове молотом по наковальне застучал кузнец.
- Какого черта? – недовольно проворчала княгиня, садясь на постели и пытаясь рассмотреть того, кто нарушил ее утренний сон.
- Доброе утро, ma chérie, - невозмутимо отозвался Николай Васильевич. – Как вам спалось нынче?
- Николя! Что за шутки? – отгораживаясь рукой от солнечного света, пробормотала Ольга. – Что ты делаешь в моей спальне и где моя горничная?
- Варвару я отослал, - присаживаясь в кресло, заметил князь. – Я желал бы поговорить с вами немедленно.
Ольга спустила ноги с кровати, нащупала босыми пятками комнатные туфли и, дотянувшись до пеньюара, накинула его на плечи, затянув пояс на тонкой талии.
- Что за спешка? – капризно поинтересовалась она, потянувшись к колокольчику.
Перехватив ее руку, Уваров покачал головой.
- Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? – не скрывая сарказма, осведомился князь.
- Мне нехорошо и ты это прекрасно видишь, - зло огрызнулась Ольга.
Николай Васильевич поднялся с кресла и, налив в стакан воды из графина, протянул его супруге.
- Всему виной ваша невоздержанность, madame, - сухо заметил он. – Вы совершенно утратили чувство меры в чем бы то ни было.
- Может быть, объясните мне ваше недовольство? - усмехнулась Ольга, отпив из стакана несколько глотков.
- Охотно, - возвышаясь над ней, заметил князь. – Мне давно следовало это сделать. Я ждал, что рано или поздно ваша связь с графом Бахметьевым прекратится.
Ольга побледнела:
- Не понимаю о чем вы? – истерически хохотнула она.
- Довольно, madame! – повысил голос Уваров.
Княгиня отступила и почти упала в кресло, в котором до того сидел ее муж.
- Это все ложь, - прошептала она.
- Неужели? – выгнул бровь Уваров. – Но это уже более и не важно. Тем более что Георгий Алексеевич оставил вас. Так и должно было быть. Граф молод, куда моложе вас, все так и должно было завершиться.
Каждое слово супруга камнем ложилось на сердце. Он намеренно упомянул о разнице в возрасте с ее любовником, дабы причинить ей боль. Ольга отвернулась, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
- Вы ошибаетесь, - всхлипнула она.
- Ошибаюсь? В чем, madame? – парировал Уваров. – В том, что вас оставили? Об этом я и хотел поговорить с вами. Коли вы вынудите меня, я приму меры.
- Какие? – вскинулась Ольга. – Что вы можете сделать?
- К примеру, я могу запереть вас в имении, в том числе и на время сезона. Я могу отказать от дома Бахметьеву. Чего мне делать, безусловно, не хочется. Особенно, коли он собирается жениться на вашей племяннице. Продолжать? – принялся ходить кругами по комнате князь. – Довольно, madame. Имейте хоть какую-нибудь гордость. Коли вас отвергли, ведите себя достойно. Я не позволю вам более демонстрировать всем свою сердечную привязанность и делать из меня посмешище. Надеюсь, я ясно выразился?
- Более чем, - всхлипнула княгиня. – Вы никогда не любили меня. Неужели это так много: желать любви? Я все ждала, что все может быть перемениться, но соперничать с покойницей я не в силах.
Уваров остановился. Желваки заходили на впалых щеках князя.
- Никогда более не смейте упоминать Анну. Вы мизинца ее не стоите! – повернулся он к жене.
- Святая безгрешная Анна! Ангел во плоти, из которого вы сделали идола, которому воздвигли алтарь и поклоняетесь, принеся в жертву мои чувства к вам! – Ольга поднялась с кресла и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Николай Васильевич растерялся. Тот праведный гнев, коим он пылал со вчерашнего вечера, угас, оставив после себя усталость и чувство полного опустошения. Без сомнения в словах Ольги был справедливый упрек, но, видит Бог, он старался, как мог. Неужели его в том вина, что так и не смог полюбить?
- Оленька, - ладони Уварова опустились на вздрагивающие плечи жены. – Прости меня, ma chérie.
- Это вы простите меня, - повернулась Ольга к нему лицом. – Даю вам слово, что отныне даже не взгляну на Георгия Алексеевича.
- Забудем о том, - привлек жену в объятья Уваров.
Ольга шмыгнула носом и отстранилась. Более всего ей хотелось, чтобы муж как можно скорее оставил ее одну. Признаться, когда он прямо заявил, что знает о ее связи с Бахметьевым, ей сделалось страшно, но она довольно быстро сумела взять себя в руки, умело использовав его чувство вины перед ней.
- Оставьте меня, прошу. Мне надобно привести себя в порядок.
Уваров шагнул к двери и обернулся на пороге, хотел что-то сказать, но передумал и, лишь махнув рукой, вышел вон. Имел ли он право осуждать Ольгу, коли сам не мог дать ей любви? А потом еще эта связь с Катиш… Душевный подъем, злость, бурлящая в крови, что он ощущал, когда шел в покои супруги, испарились без следа, отняв все силы. Уваров ощущал себя древним стариком беспомощным и бесполезным.
В передней на глаза ему попались дочь и гувернантка.
- Аннет, - позвал он дочь, раскрыв ей объятья.
Княжна обернулась и бегом устремилась к отцу.
- Папенька! - сияя улыбкой, повисла она на его шее.
- Не повторяй моих ошибок, Аннет. Не иди под венец без любви, - шепнул Уваров, спрятав лицо в темных кудрях дочери.
Анна отстранилась от отца. Нижняя губа ее задрожала, и в глазах блеснули слезы.
- Вы снова повздорили с маменькой? – всхлипнула девочка.
- Нет, ma bonne, - улыбнулся Уваров. – Отныне у нас все будет хорошо. Ступай, mon ange. Ступай. Mademoiselle Вера тебя заждалась поди.
Оставшись одна, Ольга долго сидела в кресле, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Надобно было немедля найти решение, но головная боль, усиливающаяся с каждым мгновением, сводила на нет все попытки ухватиться за ускользающую мысль. Дотянувшись до колокольчика, она потрясла им что было силы, и тотчас скривилась - звон его отозвался в голове новой вспышкой приступа мигрени.
Варвара аккуратно бочком протиснулась в двери, с опаской глядя на хозяйку. Когда княгиня бывала в дурном настроении, то под горячую руку лучше было не попадаться.
- Звали, ваше сиятельство? – присела в книксене горничная.
- Помоги мне одеться, - схватившись за виски, простонала Ольга.
Варвара долго и аккуратно водила щеткой по белокурым локонам хозяйки. Головная боль под воздействием мягких и ласковых движений немного утихла. Ольга распахнула глаза, глядя на себя в зеркало. Пусть ей не вернуть Бахметьева, но ведь она разом может и расстроить намечающуюся помолвку, и избавиться от ненавистной гувернантки, которая посмела шантажировать ее. Тем более что Николя известно об их отношениях с Бахметьевым. Осталось только убедить Олесю, что Жорж, оказывая ей знаки внимания, в тоже время не забывает о своем увлечении какой-то гувернанткой.
- Довольно! Одеваться! – коротко бросила княгиня.
В ней вновь проснулась кипучая жажда деятельности. В мыслях легко и изящно выстроилась интрига, которую она надеялась осуществить. Оставалось только придумать, под каким предлогом отослать Бахметьева к флигелю, где жила Вера, а после продемонстрировать Олесе, как высоко он ценит ее расположение.