«Мальчики, колдун. У нас родились сыновья! Неожиданно. В Уралии после нас снова будет король? Я считал, что передам трон Львице Восьмой. А теперь выходит — Льву Второму?» — сказал я.
Разговор с богиней получился коротким. Сионора исчезла так же внезапно, как и появилась.
Тратить время на общение с Белкой и Медузой я не стал.
Придя в себя после визита богини, тут же поспешил к спальне жены.
«Сомневаюсь, что наши мальчики смогут править, Сигей. Придется тебе дожидаться, пока родится Вося», — сказал Ордош.
«Это еще почему? Мы договаривались, что через двадцать лет я уступлю потомкам свой трон!»
«Потерпишь на год больше. Ничего с тобой не случится. Тем более что у тебя уже начало получаться — ты стал приличным правителем по местным мерка. Дашь Мае немного отдохнуть. А потом у нас появится и Вося — хоть Волчица, хоть Львица — после разберемся. Да и вообще, мы ведь не собираемся ограничиваться двумя сыновьями и дочерью?»
«Нет. Но… у нас уже есть мальчики! Здоровые, с магией! Почему бы им в будущем не занять оба трона? Они ведь первенцы!» — сказал я.
Миновал очередной зал дворца.
Замедлил шаг.
«Потому что им будет не до управления странами, — сказал Ордош. — Разве ты не понял, что сделала эта хитрая тетка? А я еще считал ее недалёкой. И уверен, что не только я! Надо же! Провернула такую комбинацию! Не ожидал от нее!»
«От кого? И чего именно не ожидал?»
«От богини. Теперь понимаю, Сигей, почему мы с тобой оказались в одном теле. А ведь раньше думал — это получилось случайно! И почему в напарники мне достался именно ты — тоже ясно!»
«Почему? — спросил я. — Хватит говорить загадками, колдун!»
«Ты разве сам не догадываешься? Скажи, Сигей, что в тебе самое необычное? Что ты умеешь такое, на что не способен я?» — спросил Ордош.
«Что? Вкусно готовить? Можешь не отвечать, я понимаю, что ты имел в виду не это мое умение. Я прав? Тогда какое?»
До спальни Маи оставалось пройти два зала.
Я остановился.
«Ты переспал с пятью тысячами женщин, дубина! И все еще испытываешь интерес к противоположному полу! Одна только комната для субботних встреч с дамами, которую ты обустроил в башне архимага, чего стоит! Мне бы и в голову не пришли подобные извращения! Вот почему Сионора выбрала тебя!» — сказал Ордош.
«При чем здесь это?» — спросил я.
«Я не смогу научить наших мальчиков такому. А умение получать удовольствие от частых встреч с незнакомыми женщинами нашим детишкам очень понадобится — в будущем. Я однолюб, Сигей. И Сионора это понимала, когда делала из меня Героя! Именно это качество меня Героем и сделало. Для всех богов я стал ее игрушкой. Сначала совершал так называемые подвиги, теперь богиня осыпает меня наградами — и делает это, якобы, под давлением бесчисленного множества верующих в нее. Не придерешься».
«Ты намекаешь, что все это — хитрая комбинация? Что не случаен был ни твой Подвиг, ни твое попадание именно в этот мир и именно в это тело?»
«Да! Теперь я так считаю, Сигей! Мы очутились в мире, в который боги поклялись не заглядывать без веской причины, не обращать местных в свою веру, не смущать их чудесами. Случайно? Если учесть, что таким образом Сионора открыла себе сюда дверь — не к местным, а ко мне, к своей любимой игрушке — случайностью это уже не выглядит. Нет, она не заставляет местных верить в себя. Но осыпает дарами нас. На глазах у всех. Богиня, творящая чудеса — в ее существовании на нашем участке суши уже никто не сомневается. Ты скажешь: мир огромен, Уралия, Залесск и даже Империя в его масштабах ничего не значат. Но ошибешься. Мир почти мертв. И заселять его начнут именно эти три государства, где скоро будут жить лишь потомки наших мальчиков. Все остальные вымрут, не выдержав проклятия богов. А те, кто его вновь заселят, станут поклоняться Сионоре, считать ее верховной богиней, подпитывать ее своей верой. И все это — благодаря хитрости богини любви, бывшему Злому Колдуну и его напарнику по телу — старому развратнику. Считаешь, этот мир для Сионоры не важен? Но много ли существует миров, где богиня любви — верховная? Сомневаюсь».
«Звучит… слишком надуманно, — сказал я. — Колдун, ты ищешь во всем подвох и двойное дно. И даже не допускаешь, что ни того, ни другого не существует».