Весьма неприятным, надо сказать. Даже не потому, что воротничок был на диво колючий, в талии и груди платье оказалось тесновато, да и подол мог быть и подлиннее. Нет, все это вполне терпимо. Просто была у меня в потайном кармашке любимого дорожного платья пара камешков, которые я вообще-то рассматривала как финансовое вложение на самый крайний случай.
Не удосужилась тетенька рассказать и о том, что завтрак тут подается в отдельном здании и в жуткую рань. Так что в очереди я стояла голодная и, судя по всему, давным-давно опоздала еще и на обед.
Коридор был бесконечный, и очередь тоже; девчонки переговаривались, шумели их животные, и весь этот ровный гул вызывал тупую головную боль. Мне приходилось прижимать к носу надушенный платок: запахи были те еще, но я больше боялась, что начну чихать.
Глаза уже слезились…
Но больше всего этого вместе взятого меня раздражала птица девчонки, стоящей за мной.
Сама-то девчонка была неказистая, с невыразительным личиком гувернантки, и я не обратила бы на нее особого внимания, если бы не огромная ворона, восседавшая на ее плече.
Ворона воняла, каркала и суетилась, пару раз даже зацепила сальными перьями мою щеку. Я все боялась, что она отберет у меня мое последнее спасение – платок. Кто этих птиц разберет? А вдруг она бешеная? Здоровой она не выглядела.
Противней твари я еще не встречала. По крайней мере, так близко.
Все это я бы стерпела, но вопрос, зачем в очереди за фамильярами стоять со своими животными, мучил меня нестерпимо. Разве их не выдают? Может, мне тоже стоило поймать в лесу какую-нибудь белку или хотя бы муравья – с муравьем-то я бы справилась – прежде чем приходить.
Поэтому я решила уточнить это у девчонки. Конечно, как можно дружелюбнее: она же не виновата, что ее ворона такая противная. Любовь зла, может вынудить ласково гладить по перьям даже такую вот мерзкую падальщицу с облезлым хвостом.
– Простите, а сюда нужно приходить со своим животным?
Девочка с неудовольствием оторвалась от своей птицы и зыркнула на меня так, как будто это я уже час с лишним каркаю ей в ухо.
– Нет.
– А это ваш питомец? Вы ее… из дома привезли?
Я старалась говорить как можно восторженнее. Была у нас дальняя родственница с прегаденькой собачонкой. Собачонка тряслась, как желе, с трудом ковыляла на кривых лапках и все время писалась, что не мешало ее хозяйке с удовольствием расцеловывать это чудовище прямо в ее жуткую приплюснутую морду. Из общения с этой парочкой я вывела для себя простое правило: чем отвратительнее питомец, тем громче им надлежит восторгаться.
– Из какой деревни ты приехала? Нельзя из дома, – фыркнула девчонка. – Только если на территории ловить.
– Что, обязательно?
– Что обязательно?
– Ловить.
– Нет, видишь? – она ткнула пальцем в сторону заветной двери, которая виднелась далеко вдали и вроде бы даже немножко колебалась, как мираж в пустыне. – Оттуда выходят с животными. Просто птиц и кошек разбирают всегда в первую очередь. Я решила не надеяться на судьбу и поймать себе заранее. А потом проведут ритуал привязки, и ворона станет моим фамильяром.
Я покачала головой.
– А выглядит, как ручная.
Девчонка засмущалась.
– Это у меня дар, я умею договариваться с животными.
– Ого! А ты так с любым могла бы договориться? Так ты могла и слона из королевского зверинца увести!
– С любым на территории академии. Животное должно принадлежать академии. Это правило. А то одна девочка однажды украла борзую у местного дворянчика из мелкопоместных, так академия до сих пор судится, – доверительно поведала девчонка. – Собаку-то вернули хозяину по первому требованию, но они ж после ритуала умнеют… Собаку не устроила роль производительницы, а его не устроила говорящая собака, вот он иск и выдвинул. А она у него теперь адвокатствует.
История, конечно, забавная, но я все равно не слишком-то понимала, зачем фамильяр вообще нужен. Тем более говорящий. Что вообще ведьмы с ними делают? Может, это просто местная традиция? Мало ли на свете странных традиций. Кто-то пивом упивается целую неделю, кто-то вокруг елок кругами ходит, а кто-то устраивает из академии зверинец.
Решила уточнить на всякий случай.
– А после выпуска фамильяра забираешь? Или вернуть придется? Ну, раз он академии принадлежит?
– Конечно, забираешь. Это же подарок. Фамильяр, как правило, еще и привязывается печатью, которую может только хозяин снять. Так что выдадут, и делай с ним что хошь – хоть музыкальные инструменты. Вон, видишь, девчонка с длинным носом и белой кошкой пошла? Так она каждый семестр по кошке берет. Хобби у нее такое… У-у-у, гадина, – девчонка поежилась. – Но гадина талантливая.