— У вас уже есть для меня подарок? — Тося вела себя как малолетка племянник.
— Надеюсь, нюх тебя подведет.
— А можно я отгадаю, что это?
— И не думай! — накинулась я. — Никакого отгадывания! Учись быть терпеливой.
— Мама права, — поддержал меня Эксик, а я чуть было не упала с кресла.
Еще никогда в жизни он не признавал моей правоты. Никогда. Это, по-видимому, подтверждает правильность Тосиных выводов.
В процессе эволюции мужчины начинают (хотя и не всегда) понимать, что к чему в жизни. Но если рыбам понадобилось триста миллионов лет, чтобы научиться передвигаться по суше, то чему может научиться мужчина всего лишь за два года?
Я прибрала на кухне и пошла к себе. Включила телевизор и компьютер. Села на тахту и задумалась, за что взяться. Для начала взяла в руки пульт. А вдруг найду что-нибудь интересное? К примеру, брачные обряды птиц во влажных африканских джунглях? Я пощелкала пультом, что вызвало у меня ассоциацию с Адасиком, но никаких африканских птиц не было. На экране белели силиконовые сиськи, блондинистый вамп метался по постели и, глядя в камеру, стонал: «Позвони мне, я жду, тебя, мечтаю о тебе!» Совсем как я о Голубом. Щелк — кто-то махал и махал ножом, но неизвестно кто, потому что в темноте поблескивало только лезвие; щелк — красивое тельце ныряло в бассейне, переворачивалось на спину, грудь смотрела в небо, не шелохнувшись, словно приколоченная, к грудной клетке, щелк — «Новости». Я выключила телевизор.
Если он не пишет и не слишком переживает, что мы не приедем, то, видимо, самое время мне начать беспокоиться?
Хотя доверие — основа взаимоотношений. Вероятно, у него не было доступа к компьютеру.
Но с другой стороны, в Америке может много чего не быть, однако компьютер наверняка есть, даже в пустыне сыщется какой-нибудь. Так же, как и телефон.
Вполне возможно, он так увлекся прелестями заграницы, что у него теперь там есть более приятное общество. Несколько недель назад он бы непременно расстроился, а теперь уже забыл обо мне. Ну конечно, он не писал, что собирается в Нью-Йорк. Может, и писал, но кому-то другому. Кому? Если бы он любил меня, его бы это задело. Он бы обиделся, напоминал постоянно о нашем уговоре и сожалел, что праздники мы проведем не вместе. Но не похоже, чтобы он загрустил. Взял ведь и написал просто: «Поступай, как тебе лучше», — иначе говоря — нет проблем! Значит, в лучшем случае ему безразлично. Выходит, и я ему безразлична?
Но с другой стороны, какой мужчина считает нужным писать письма? Женщина тоскует и ждет, у нее иначе устроен мозг, ей ничего не стоит заблудиться, имея карту, потому что даже ее она ухитрится перевернуть вверх ногами. А мужчина отлично ориентируется в пространстве, ему нет надобности постоянно поддерживать связь, даже с любимым человеком.
Возможно, все совсем иначе — он понял и не обиделся, потому что любит меня и знает, что я бы примчалась на крыльях, и, должно быть, есть важные причины, если я не лечу. Но честно говоря, мне очень трудно в этом состоянии духа учитывать такую возможность. Как, впрочем, и в любом другом.
Ибо такое письмо, как его последнее, если подойти объективно, выглядит, пожалуй, безразличным.
Как и Адам.
Но с другой стороны, может быть, сработали моя легкая паранойя и знакомое мне состояние отвергнутой женщины, которые не имеют ничего общего с фактическим положением вещей. Может быть, я сама себе что-то внушаю и чересчур увлекаюсь интерпретацией событий, вместо того чтобы работать, заняться Тосей, встречаться с Улей и так далее. Может быть, все проблемы женщин берутся от пустого накручивания себя — что было бы, если бы?..
В выходные я сяду за компьютер и напишу ему. Обо всем. По сути дела, наша переписка свелась к обмену короткими фразами, и я активно участвовала в этой игре. К черту такое общение! Кроме всего прочего, ума не приложу, что приготовить на Тосин день рождения. Запеканку? Или изысканный ужин? Изощренного блюда из шпината дети не захотят есть. У моего отца — язва, во всяком случае, он так говорит. Мама предпочитает макароны мясу. Агнешка любит курицу, но курица — слишком банально! Не представляю себе, что приготовить! Гжесик захочет пива. Эксик, по-видимому, не будет пить, потому что приедет на машине. Должно быть шампанское, обязательно. И соки для детей. И может быть, что-нибудь еще из алкоголя. Как мне со всем справиться? Будет ли Якуб, изменится ли что-либо до Тосиного дня рождения, к примеру, не перестанет ли он ее любить? Почему Тося не хочет, чтобы я пригласила Шимона? Ведь Шимон — родственник, хотя и с большой натяжкой.
Я выключила компьютер и телевизор и решила приготовить томатный суп.
Довольно поздно, в одиннадцатом часу, мой бывший вырулил от моего дома.
— Мам, помочь тебе? — У меня за спиной стояла Тося, я видела ее отражение в кухонном окне.
— Не обязательно. Загони кошек, мороз.
Тося послушно открыла дверь в сад и крикнула во весь голос:
— Сейчас! Потом! — И вернулась в кухню. — Их нет.
— Вот именно, — мрачно сказала я. — Даже кошки не идут на зов.
— Ты обещала позвонить, — сказала Уля, возвращая мне электродуховку. — Да ладно, я понимаю, понимаю…
— Понимаешь что? — спросила я, ставя печку на полку.
— Тосин отец, — улыбнулась подруга.
— Что — Тосин отец?
У меня нет желания разгадывать Улины намеки. Уже второй день я жду ответа от Голубого на мое второе письмо обо всем. Но, наверное, у него не было времени. Мне не следует нервничать. Нет ничего хуже, как дать волю воображению.
— Был у тебя… Ночью уехал.
— Да, приезжал, я же говорила тебе.
— Я всегда считала, что семья — святая вещь, — сказала Уля и ушла к себе, еле скрывая улыбку.
Ее семья, может быть, и да, моя же до святости чуть-чуть не дотянула.
Не понимаю, неужели трудно найти три минуты, чтобы написать ответ, пару обычных фраз: «Я занят, пока, напишу позже»?
— Мам? Ты что, хандришь? — заботливо поинтересовалась моя дочь, тихо подойдя сзади.
— Нет, не хандрю, — соврала я без зазрения совести. — Так просто, размышляю, откуда мы взялись, чего ради мы здесь и куда мы движемся… всякое такое…
— Если тебя мучают вопросы, откуда мы взялись, какие у нас в жизни цели, как долго это продлится, не переживай! Только у заключенных с этим полная ясность: знают свое место и цель в жизни, знают, как там очутились, и срок приговора. — Тося похлопала меня по плечу.
— Тосенька, может, ты пойдешь позанимаешься, вместо того чтобы сыпать здесь премудростями? — Я взяла полотенце и начала по порядку вытирать посуду из сушки, делаю я это исключительно тогда, когда меня одолевает депрессия.
— Не переживай, мама, все будет хорошо, — сказала Тося, словно у меня, а не у нее впереди выпускные экзамены.
Я знаю.
Все всегда хорошо, даже если нам кажется, что плохо. Я ненавижу декабрь. Ненавижу зиму. Хочу жить в какой-нибудь симпатичной теплой стране и ни о чем не думать. Например, почему Адам мне не пишет. И не звонит.
Вчера утром мы с Улей ехали на поезде в Варшаву.
— Ты единственный человек, который способен поддерживать дружеские отношения с бывшим мужем, — завела разговор подруга. — Ты меня этим просто потрясаешь. Знаешь, что в жизни важно.
У меня не было желания обсуждать тему Эксика, потому что именно эта тема ей не знакома, и дай Бог, чтобы она никогда не узнала, что такое бывший муж. А для меня важно, что Адам не пишет.
НЕ БУДУ СПАТЬ С ТЕЛЕВИЗОРОМ
Фронтовичка тетя Ганя приедет не только на праздники. Не далее как вчера она позвонила и сообщила, что прилетит раньше, потому что перед самыми праздниками нет мест в самолетах. Тося не преминула заметить, как замечательно, что тетя будет на ее восемнадцатилетии. Подозреваю, что дочь рассчитывает на какой-нибудь английский подарок ко дню рождения, плохо зная тамошние обычаи — в Англии подарок даже за пять фунтов вызывает неприятный трепет. Едва я избавилась от малолетки и только начала наслаждаться своей комнатой, удобной кроватью и отсутствием телевизора, мне снова грозит небольшая перестановка. Но на этот раз я подготовлюсь как следует. Прежде всего телевизор переедет в комнату тети, в дальний угол, между шкафом и окном, он вписался туда очень даже неплохо. Кресло и маленький столик на место комодика и письменного стола, письменный стол и компьютер — в большую комнату, на место телевизора. Комодик — в прихожую, а лежанку Бориса — делать нечего — придется из прихожей перенести на кухню под стол. Борис все равно ею не пользуется. Таким простым образом есть комната для меня, для тети, и у Тоси неизменно своя.