Меня не любят модные поэты,Куда мне с рифмою до них,Уходят в прошлое сонеты,Всем заправляет белый стих.
Театр одного актера
Я в театре своем режиссер на полставки,Сам сценарий пишу и сам роли учу,За билетом стою среди зрителей в давке,Выражая восторг, громче всех я кричу.
Но в театре всегда пусто в зале,Один продан билет и купил его я,По рядам бродит призрак усталыйСловно ветер в конце сентября.
Я сломал одну стену в театре,Пусть прохожий возьмет себе роль,Может песню запеть и сыграть на гитареИ от счастья любви испытает он боль.
Мой спектакль начался в прошлом веке,Моя сцена – вся прошлая жизнь,Расскажу об одном человекеИ о спутниках Ян или Инь.
Надену я плащ с балахоном
Надену я плащ с балахоном,Чтоб выпить из чаши любви,Я песнь пропою под балкономИ горлинку брошу – лови!
Я ночью залезу в окошко,Что делать – такие века,А где-то играет гармошкаИ в такт ей танцует река.
Мы сядем с тобой у каминаВ ладонях согреем виноИ пышная ветка жасминаУкрасит твое кимоно.
Я завтра уйду на рассвете,В тумане затихнут шагиИ снова я стану медведемВ чащобе амурской тайги.
Хрустальные ели
Вдоль дороги хрустальные елиНам расставил вчера Дед МорозПрилетели к ним сестры-метелиС ледяными гирляндами роз.
За стеклом у меня минус тридцать,Под машиной хрустит серебро,Улыбается мне фельдшерица,И ее тронул бес за ребро.
У нас на Руси благодать
В каждой крупной деревне в СибириЕсть Париж, Амстердам и Берлин,Разных храмов по три иль четыреИ искусств меценат армянин.
Здесь в соседях потомки КучумаИ кочевник кайсацкой степи,Здесь китайцы с капустой без шумаТочат цепи своих бензопил.
Нашу нефть продают на валюту,Богатеют Москва, Петербург,А сибирскому бедному людуПомогать как-то все недосуг.
Производство сменилось торговлей,Лучший танк в государстве один,В переплавку – без всяких глаголей,Сейчас рынок у нас господин.
Снова тонем в болоте застоя,Власть себя назначает во власть,Есть сейчас право выслушать стоя,Что у нас на Руси благодать.
Мотыльки
Летят мотыльки-огонечкиК луне от ночного костра,Закончились лета денечкиИ песни с тобой до утра.
Туманы густы на рассвете,Уключины в лодке скрипят,Все вещи уже на корвете,Товарищи в кубриках спят.
Поднимем мы черное знамя,Костями гремит «черный джек»,Фортуна-красавица с нами,Команда поет в кураже.
Недолго земля нас держала,Тельняшки бурлили волной,Натянуты крепкие фалыИ пахнет сибирской сосной.
За год обойдем вокруг света,В далеких портах погостив,Добавим мы к песне куплетыНа старый пиратский мотив.
Ностальгия
Вся Россия больна ностальгией,Вспоминают умильно царя,Кто террор назовет терапиейИ большие в тайге лагеря.
Кто-то горло лечил керосином,Кто-то улей занес на балкон,Кто-то лечится лампочкой синей,Кто-то сиднем сидит у икон.
Кто-то вспомнит икру в магазинах,Море водки, цена – три рубля,Продавщица, красавица Зина,Материлась, ну сущая бля.
Футболисты у нас чемпионы,Первым в мире был русский хоккей,Физкультурников шли легионыИ болельщики разных мастей.
Как летали мы первые в космосИ ловили на танцах стиляг,Под подушками прятали комиксИ в наушники слушали «шляг».
Мы над ними сейчас улыбнемся,Но и наши промчатся года,Может, так же и мы соберемся,Посудачить, чья слаще вода.
Греховодное
Стою, склонившись у лампады,Монашек вижу, звук «Ламбады»Меня опять повел к грехуИ руки тянутся к стиху.
Рука моя совсем чужаяМне рюмку тянет вместо чая,Опять напьюсь сегодня пьян,А пьяный я всегда буян.
И снова утром громко каюсь,Иконы лбом своим касаюсь,Ловлю святого хитрый взгляд,Он говорил, что водка яд
И беды все идут от страсти,Любовь подобна дивной сласти,Мы за нее рычим как львыИ не жалеем головы.
Чего я каждый день влюблен?Какой гарем, где много жен?Я скромной жизни образец,В горах пасу своих овец.