– Вряд ли речь идёт о Природе, нами кто-то управляет… извне… я это почувствовал.
Взгляд Алексея Петровича стал острым.
– Ты видел Его?
– Кого ты имеешь в виду? Никого я не видел, я же говорю – почуял присутствие. И почему именно насекомые должны сменить человека?
– На Земле сменилось два десятка цивилизаций, и ни одна не смогла реализоваться этически. Новый виток эволюции не всегда отказывает в праве жить старым видам. Через сто лет мы исчезнем, и на сцену выйдет коллективный разум пчёл, ос, муравьев и комаров.
Константин усмехнулся, поёжился:
– Хорошо, что это будет только через сто лет. Но что делать сейчас?
– Прежде всего никому не рассказывай о том, что узнал. Если Там не спохватятся, всё останется на своих местах. Но если утечка информации обнаружится… Тебя нейтрализуют.
– Меня… убьют?
Алексей Петрович усмехнулся:
– Необязательно. Я ведь остался жив.
– Ты хочешь сказать…
– Я в своё время тоже получил несанкционированный доступ к секретной информации. Со мной поговорили, и я согласился не разглашать сведения. С тех пор я молчу.
– Па, ты терпеливый человек! Что же ты узнал? Не расскажешь?
– Может быть, позже, когда помирать буду. – Алексей Петрович засмеялся, потом посерьёзнел. – Обещай молчать, как молчал я.
– Но мне никто не…
– Обещай!
Константин поёжился и нехотя кивнул.
– Хорошо, обещаю. Хотя не понимаю, что в этом секретного. Мне ж никто не поверит.
– Ты забыл об одном: силы, пересылающие знания через мозг ретрансляторов, принадлежат разным уровням разума, причём зачастую конкурентным. Если о полученном тобой файле узнают другие, тебя просто ликвидируют.
Константин вздрогнул.
– Ничего себе подарочек судьбы! На фига мне это? Я же не просил…
– Никто не просил, но свобода выбора не в наших руках. Эту свободу надо заработать.
Константин с интересом заглянул в глаза отца.
– Ты уже… заработал?
– Иди, мне надо подготовиться к встрече. Вечером поговорим.
Костя кивнул и вышел.
Два дня он крепился, пребывая в состоянии ступора, что было немедленно замечено женой и оценено как попытка скрыть увлечение другой женщиной. Загнанный в угол Константин плюнул и рассказал Лере всё, что знал. Рассказ на жену не произвёл впечатления, она обиделась и в тот же вечер уехала к маме в Уссурийск. А ночью к нему заявился гость.
Сначала Костя не понял, что его разбудило, – какой-то странный дребезжащий звук. Затем послышалось шуршание и шипение. Костя дёрнул за шнур торшера и увидел стоявшую на хвосте тройную змею. Это был ромбический гремучник, укус которого смертелен, а дребезжание создавал его хвост, состоящий из роговых чехликов.
Константин сунул руку под подушку, где у него лежал пистолет (он имел право носить оружие), и тут же отдёрнул: змея мгновенно выросла над краем кровати, угрожающе поводя из стороны в сторону ромбовидной головой. Костя замер. Мыслей не было, в душе гнездился страх, а в ушах раздавался голос отца: «Тебя нейтрализуют… молчи… никому не говори…» Не надо было рассказывать жене, мелькнула запоздало трезвая мысль.
Раздалось шелестящее дребезжание, и Константин осознал, что это дребезжание складывается в подобие слов.
– С-с-слуш-ш-шай… – отчётливо прозвучало в ночи. – Мы с-с-сзнаем… с-с-скоро с-с-соберутс-ся с-с-обрат-тья… от-тдай с-с-с-сзнание… будеш-ш-шь ш-ш-шжить…
– Какое знание? – пискнул Константин.
– Ты вс-с-се с-с-сзнаеш-ш-шь… с-с-сон… ш-ш-ш-жди… мы вернемс-с-ся…
Дребезжание прекратилось. Змея перестала гипнотизировать, струёй жидкого металла пересекла спальню и исчезла. Это не было ни бредом, ни сном. А главное, Костя понимал: змея представляла ту силу, которой информация не предназначалась, но которая была заинтересована в её получении.
Он поплёлся на кухню, включил свет и увидел на столе нечто вроде пупырчатого чёрно-коричневого подноса. «Вечно жена забывает прибрать», – подумал он и вдруг с омерзением понял, что идеальной формы «поднос» на самом деле скопище тараканов! И тут круг «подноса» распался, тараканы разбежались по столу и тут же собрались в новую конфигурацию. Константин ошеломлённо раскрыл рот: насекомые образовали слово «привет».
– Привет, – вслух проговорил он.
Тараканы сломали строй, засуетились и сложились в целую фразу: «Просим прощения. Получился сбой».
– Не понял… – выдавил Костя.
Новая перестановка.
«Тебе нельзя было делиться информацией».
– Я никому… только жене…