— Здравствуй, Руслан.
Вот тебе и на! Откуда ей известно его имя?
На нас падает сноп света от комбайна, и мне удаётся рассмотреть выражение лица Руслана. Его не удивило приветствие учительницы, ничуть. Напротив, он ответил на него с подчёркнутой небрежностью.
— Здрасьте, здрасьте, Оксана Ивановна!
Они знают друг друга! Что это значит?
— Твой отец написал мне о том, что ты приедешь к нам, Руслан.
Явная самореклама!
Ну и написала, ответили на твоё письмо, но зачем трезвонить? Между прочим, мне Трофим Иларионович об этом ни слова.
— Как там? — киваю в сторону комбайнов.
— Павел Власович настаивает, чтобы в десять разошлись по домам.
— А ребята ни в какую?
— Бунтуют. Почему, мол, механизаторы могут всю ночь напролёт… Мы ведь тоже не маленькие.
Руслан сник. Стоит с опущенной головой и носком ботинка шумно ведёт по стерне. Что с ним происходит? Он и до появления Оксаны был не в настроении, теперь совсем замкнулся в себе. И Оксана приумолкла. Вспомнила о чём-то, задумалась…
— Оксана, мы, пожалуй, пойдём домой, — заявляю, Чтобы разрядить неловкую тишину.
— Иди, Галка. Вы устали с дороги, да и Руслану спать пора, — быстро соглашается она.
Домой возвращаемся другой дорогой, вдоль фруктового сада.
— Завтра сюда работать пойдёшь, — говорю.
— Я? — переспрашивает Герострат вяло. — А что тут делают?
— Яблоки собирать будешь.
— С земли? Падалки?
— Да нет, с деревьев. Покажу, как надо.
— А… А почему не там? Не на комбайне? Там интереснее.
— На комбайнах работают старшеклассники, а здесь младшие.
Обогнули мастерскую, где сколачивают ящики для упаковки фруктов, и вышли на асфальт.
— Она тоже будет яблоки собирать? — бросает через плечо идущий впереди меня Руслан.
«Она», догадываюсь, это об Оксане. Руслан явно её недолюбливает. Чем она провинилась перед ним?
— Кто это «она»?
— Ну… Оксана Ивановна, — отвечает он неохотно.
— Оксана Ивановна работает на другом участке.
— А ты?
— Тут немного побуду, там… Хозяйство большое, дел-то невпроворот.
Сулумиевка вся в огнях. Издали, да и с возвышенности она напоминает вышитую цветным бисером чёрную подушку. Рассказываю маленькому гостю о селе и ловлю себя на том, что делаю это как гид, который десятки раз в день в течение многих лет объясняет одно и то же — вяло, без энтузиазма. Меня волнует другое: почему Руслан так холодно встретил Оксану.
Маленький Багмут ходит босиком!
Вечером на другой день приезда в Сулумиевку Руслан спускается с крыльца на мягкую, нагретую солнцем землю и под моим командованием, словно годовалый ребёнок, впервые ставший на ноги, делает осторожные робкие шаги.
В Сулумиевке его сразу заметили, он оказался в центре всеобщего внимания. Не потому, что новенький, приехал из города, нет. Работой своей на уборке белого налива. Руслан в первый же день показал, на что способен! А почему бы и нет, в конце концов? Дайте только время, вы ещё и не такое от него увидите!
Лазил он до этого на яблони? Один раз, совсем маленький ещё был. Когда с отцом и матерью на дачу к дирижёру оперного поехал. Взрослые разговаривали, а он, Руслан, и внук хозяина Юра взобрались на дерево, которое только-только отцвело.
Перед тем, как подставить к дереву лестницу, я его тихо, чтобы никто, не дай бог, не услышал, наставляю:
— Яблоко не отрывай, а снимай нежно, аккуратно. Плодоножка, запомни, должна остаться целой.
Руслан не признаёт «белых пятен» на карте:
— Зачем? Её всё равно выбрасывают.
— Без плодоножки яблоко быстро портится, плохо сохраняется.
— А как это сделать?
— Проще простого. Смотри, — показываю ему, взобравшись на соседнее дерево. — Возьми яблоко вот так, поверни малость руку, тогда оно легко отстанет от ветки вместе с плодоножкой. И — в ведро.
Повторяю: к вечеру того дня маленький Багмут прославился не Геростратовой славой, а настоящей, трудовой. Глазёнки так и горели от счастья. Правда, он не мог согнуть ни рук, ни ног, всё тело ныло от столь непривычной нагрузки. В постели долго ворочался от усталости, пока не уснул.
А сегодня — новый подвиг, который я бы назвала «Сказанием о первом гвозде». Руслан обнаружил дыру в заборе — то ли ветер сорвал прогнившую доску, то ли сама по себе отвалилась.
— Галка, видишь? — указывает он на неё.
— Вижу, а что с того? — отвечаю со вздохом. — Времени, чтобы прибить другую, не хватает. Сам бы взялся, мужчина…
— Я? — удивлённо и недоверчиво переспросил мальчик.