— Совсем совесть потерял! — набрасывается на него Корделия.
— Надо же, — возмущается Глостер.
— Ты что, левую ходку делал или, может, жом в британский лагерь возил? — съедаю его глазами.
— Авария, понимаешь? Барахлит мотор. Хоть бы один чижик показался. Так нет, ни одной машины…
— Мог сегодня, чижик, совсем не выезжать, — упрекаю его. — Мы с председателем договорились.
— Нельзя было, понимаешь? — защищается Остапчук. — Завод нажимает.
— Ну и подвёл же ты нас! Послушай, что творится в зале… Слышишь? Чего стоишь? Ватник сбрось, бороду нацепи, — отдаю одну команду за другой.
Король Лир до того сбит с толку, что начинает тут же сбрасывать с себя одежду. Девичий визг, мужской гогот, а я задумываюсь над тем, сможет ли парень в таком состоянии выйти на сцену.
Зал неожиданно умолкает: узнали, стало быть, что исполняющий роль короля Лира уже переодевается. Проходит ещё несколько минут, и с той стороны занавеса доносится ровный голос Любови Еремеевны:
— …В произведении отражены противоречия… трагическое положение человека в мире, подчинённом корысти и лжи…
Вспоминается разговор с директором школы. Я пожаловалась ему: некоторые педагоги подняли меня на смех, узнав, что колхозный драмкружок решил поставить «Короля Лира». «Не потянете, — уверяли они. — Шекспир сложен, вряд ли его поймут». Павел Власович удивился: «Ну вот ещё! Нужно доверять зрителю… Что касается исполнителей, то среди наших драмкружковцев много способных ребят. Ставьте, не бойтесь!»
Не побоялись. Теперь волнуюсь за Остапчука… Слишком он устал, перенервничал — курит, курит… Хорошо, думаю, что сначала решили попробовать свои силы на школьной сцене, потом уж в Доме культуры. Здесь нам многое простят, да и зрителей куда меньше: сто двадцать, а там около пятисот…
…Занавес медленно раздвигается. На сцене — тронный зал во дворце короля Лира. Ослепительно яркий свет освещает декорации, — над ними потрудился сулумиевский художник Матвей Никифорович Ященко (ему помогали старшеклассники). Мраморные колонны с позолоченными капителями немного колышутся от холодных волн воздуха, налетающих из распахнутых в коридоре окон. Но ничего не поделаешь!
В зале тишина, тугая тишь. Лариса Андреевна, вижу из-за кулис, вся устремлена вперёд, смотрит на сцену, как на чудо. И у Павла Власовича глаза светятся от напряжённого интереса.
Играют фанфары. Сердце у меня ушло в пятки: вот-вот выйдут король, герцоги и свита. Как себя поведёт «чижик»? Его лицо и сейчас блестит от пота, а глаза бегают по сторонам.
Идут! Лир великолепен. Степенная королевская осанка. Сейчас заговорит…
Лир: Сходи за королём французским, Глостер.
И герцогом Бургундским.
Глостер: Хорошо
Мой государь.
Лир: А мы вас посвятим
Тем временем в решений наших тайну.
Лир говорит спокойно, уверенно. Вот он пренебрежительно взмахивает рукой. Хорошо! Сдержанно, как приличествует монарху. У меня от этого на глаза, чувствую, навёртываются слёзы. Молодец, чижик! И Корделия (Шура Наливайко) тоже играет хорошо. Убедительно, правдиво.
Одним словом, внимательно слежу за текстом. Никакой запинки, недаром репетировали столько времени!
И тут нежданно-негаданно заминка — Корделия произносит: «О как бедна я! Нет, я не бедна», а следующую строку забыла, растерянно молчит.
— «Любовью я богаче, чем словами», — подсказываю из-за кулис.
Гробовое молчание. Повторяю громче. Шура глядит на меня, точно у неё внезапно заболел зуб. Смотрит, да не видит, не слышит, заламывает руки…
Что делать, что делать?
— «Любовью я богаче, чем словами», — подсказывает уже кто-то из зала.
— «Любовью я богаче, чем словами», — шепчут наперебой почти все зрители.
Услышала!
— Любовью я богаче, чем словами…
Шура Наливайко сразу же забыла, что случилось, зритель тоже. А последние слова трагедии утопают в буре аплодисментов.
Множество раз опускается и вновь поднимается занавес. Исполнители «Короля Лира», взявшись за руки, кланяются.
— Галину Платоновну на сцену! — вдруг раздаётся знакомый голос.
«Ой, что это Олег Несторович надумал», — возмущаюсь поведением нашего математика.
Не выхожу, но где там! Все подхватывают: «Галину Платоновну, Галину Платоновну!»
Хочешь не хочешь — выйти надо. Внешне я спокойна, киваю в знак благодарности головой, а всё во мне ликует, рада как никогда. Я счастлива!
Вчера на уроке общей биологии в девятом «В» в порядке обмена опытом присутствовал Олег Несторович Недилько. Конечно, с моего согласия (у него было два «окна»).