Нам требовалось проскакать около четырёх миль, чтобы начать атаку в тыл кочевниками. Поэтому мы берегли коней, шли на рысях, иногда переходя в галоп. Ещё немного. Пехота, которая сейчас гибнет, даст нам время и снизит численность врагов. Только бы они выстояли, тогда кочевники, зажатые между двух стен, окажутся для нас лёгкой добычей. Если дорвёмся до сшибки, то мы победили.
В стороне продолжали грохотать выстрелы и взрывы, а я в уме подсчитывал, скольких они уже убили. Допустим, сто пушек, каждая одним выстрелом убивает десяток, это тысяча. Чтобы перебить всех, нужно сделать по двадцать выстрелов. Пусть не все придут в цель, пусть часть ядер упадёт на землю бесцельно, но половину армии точно порубит. А ещё пехота, которая тоже не устаёт работать пиками и стрелять из мушкетов.
Нужное место приближалось, я видел, как впереди растаскивают бутафорские деревья, чуть тронутые желтизной, чтобы открыть нам дорогу. Вырвавшись на поляну, мы, наконец-то, увидели противника. Нет, тыл конной орды, что сейчас задыхалась от тесноты в ловушке, но пока не повернула назад, был далеко, а нас встретили другие.
Та самая избранная тысяча воинов, небольшой отряд тяжёлой конницы, что король Демиан держал при себе. Они уже знали о нашем подходе, а потому встретили нас при оружии и в конном строю. С ними были и конные лучники, примерно две тысячи, они стояли позади и были готовы встретить нас стрелами.
Разогревая себя криками, мы ударили в галоп, разгоняясь для сшибки. Лёгкая конница при столкновении с тяжёлой никогда не выдерживает. Тяжёлая конница против тяжёлой конницы стоит крепко. Ну, кроме тех случаев, когда у одной стороны семикратное преимущество.
Скажу честно, скакал я не первым, и даже не вторым. Возглавил атаку мой бравый тесть, герцог Шридер, который решил теперь уже точно умереть в бою. Сам я находился в третьем ряду. Сделал я так ещё и потому, что главная рыцарская дисциплина, пыряние копьём на полном скаку, прошла мимо меня. Я, сказать по правде, и верховую езду освоил далеко не полностью, а потому главной задачей для меня было не вывалиться из седла. А если вывалюсь, остаться живым.
Грохот от столкновения мог сравниться с пушечным залпом. Передние ряды смяли друг друга, послышался треск ломающихся копий, кое-где вспухали облака дыма от пистолетных выстрелов (сам я в это раз пистолеты не брал). Но даже так я прекрасно видел, кто побеждает. Каждого вражеского конника сносило двое, а то и трое наших. А опрокинув первых, они неслись дальше, до задних рядов, где стояли конные лучники, едва успевшие дать пару залпов. Несколько стрел попали и в меня. Две бессильно царапнули по кирасе, одна отскочила от пластины шлема, а третья разорвала ухо коню. Бедная скотинка, надо будет потом вкусняшек ему дать. Впрочем, конь у меня был отличный, на боль он не обратил внимания, поглощённый боевой яростью.
В итоге, мне всё же удалось использовать копьё. Надо сказать, что экипировка даже у этих варваров была куда проще нашей, каждый второй не имел кирасы, обходясь только кольчугой и небольшим шитом. В одного такого и пришёлся мой удар. Острие копья вошло ему в правое плечо, вырывая кусок кольчуги с мясом и разбрасывая во все стороны кровавые брызги. Даже если выживет, сражаться уже не сможет.
Атака наша постепенно замедлялась, да и некого было уже атаковать, вся избранная тысяча короля Демиана (и пара не избранных) лежала у нас под копытами, а собственные потери были вполне приемлемыми, ели не считать сильно уставших лошадей, да ещё сломанные копья у каждого второго.
Когда немного осела пыль, я смог разглядеть, что происходит вокруг. Как раз вовремя, поскольку с запада на нас неслась конная лава. Уже не полная сил армия, готовая рвать противника голыми руками, а израненная, разорванная на куски толпа беглецов, что были готовы бросить свои луки, лишь бы только было легче убегать. Куда-то пропали боевые выкрики и свист, никто не потрясал оружием, не старался вырваться вперёд. Хотели они только одного, выйти из-под страшного удара непонятных громовых труб, что выбивали за раз по десятку воинов, а потом уйти в родную степь, затеряться на необъятных просторах и никогда более не ходить войной в такие места.
Но другого пути у них не было, бежать они могли только в эту сторону, а на пути у них стояли мы. Теоретически, можно было уйти с дороги, предоставив им свободный выход. Но нас это не устраивало, не затем были все приготовления, их уход нас не устраивал, только смерть их всех, или почти всех. Чтобы от бескрайней орды остались только единицы, которым и возвращаться будет некуда, жители Некода, узнав об их разгроме, собственноручно порежут оставшихся на ремни.