— Как отвечал в таких случаях Эркюль Пуаро, доказательств у меня нет — просто это единственное реальное объяснение! В противном случае вам придется объяснять случившееся магией Вуду.
Несколько секунд все молчали.
Муж и жена недоверчиво смотрели друг на друга. Каждый наверняка спрашивал себя: «Как теперь жить дальше?»
— Простите, Леонид, — потревожила паузу Иванна, — вы не могли бы оставить нас с Мирой на минуту?
Радуясь предоставленной ему возможности оттянуть немедленное объяснение, муж бросил благодарный взгляд на врача и быстро вышел из комнаты.
Супруга насупилась, приготовившись к обороне.
— Вы собираетесь уйти от мужа? — холодно поинтересовалась Карамазова.
— А как еще я могу поступить? — спросила с вызовом та.
— Поступайте, как считаете нужным. Но, разведясь с Люком, вы сделаете именно то, чего добивалась ваша соперница, — самоустранитесь.
— Он не станет жить с ней после этого!
— Вы уверены? Вспомните, как легко она обвела его вокруг пальца. Она очень ловкая лгунья, и не исключено, что сумеет оправдаться. Не давайте ей такой возможности. Увольняйтесь с работы и попытайтесь начать все сначала.
— Простить его предательство? Его вину?
— Вы виноваты не меньше. Чего вы ждали от нормального мужчины, жена которого увлечена исключительно творчеством и не обращает на него никакого внимания? Сейчас жизнь сама дает вам шанс исправить все…
— О чем вы?
— О вашей тошноте. Теперь вы знаете, у нее может быть только одно объяснение.
— Боже мой, я беременна! — Ойкнув, Мира расплылась в смущенной улыбке. — У меня будет ребенок И… все, что я написала, я написала сама! Какая я дура! Испугалась голимого сувенира!
— Нет, — уверенно опротестовала Иванна, — самозванец от Вуду не был обычной безделушкой — его делала волшебным ваша вера в него. Вас никто не поддерживал, все осуждали. И вы, как одинокий ребенок, придумали себе эфемерного друга. Вы сами наделили его силой, гением, пониманием. Он помог вам поверить в себя! Но он мог обладать только тем, чем обладали вы сами.
— Да? — расцвела Мира.
— И именно вы, не он, планомерно разрушили свою жизнь и отношения с мужем.
— Теперь это не имеет значения, — решительно задрала подбородок клиентка. — С писательством я завязала.
— И вы готовы уничтожить свои произведения?
— Уничтожить? — Мира испуганно заморгала. — Но тогда… тогда…
— Тогда вам незачем будет жить. Так уж вы устроены, ни муж, ни даже ребенок не заполнят эту пустоту внутри.
— Но я хочу жить нормально! Я не стану жертвовать жизнью ради творчества! — Писательница возмущенно махнула кулаком. — Если Вуду здесь ни при чем, мой творческий запой сам по себе приравнивается к суициду.
— И к волшебству, — мягко улыбнулась ведьма.
— К дьявольщине!
— К божьему чуду. Вы знаете, Мира, что и Булгаков, и Достоевский умерли, создав свои лучшие произведения? Оба считали их недописанными. Один правил «Мастера и Маргариту» до последней секунды на смертном одре. Другой считал «Братьев Карамазовых» — лишь предисловием к другому роману. Но Господь сам поставил за них точку. А это все равно, как если бы Он поставил свою роспись в конце! Это самое высшее признание! Оба эти романа — абсолютны и не нуждаются ни в каких правках и пояснениях.
— Но они же умерли!
— Нет — они стали бессмертными.
Желание создать свой мир по образу и подобию божьему приравнивается к бессмертию. Вот формула, на поиски которой она потратила всю ночь!
— Но вы сами говорили, — закричала Мира. — Я разрушила свою жизнь!
— Для того чтобы построить новое, порой необходимо разрушить все. Si vis pacem, para bellum[19]. И осознав свое предназначение, вы вступили в войну с социумом, неспособным принять трудную и непрестижную истину. И вы доказали свое право быть собой. Вы победили.
— Что же мне теперь делать? — растерялась писательница.
— Ответ уже получен. Рожайте ребенка. Любите мужа. Ближайший год вам будет чем заняться. А потом… к счастью, или к горю, такие, как вы, могут лишь отложить свой роман. Но рано или поздно… — Карамазова осеклась. — Думаю, мы еще встретимся с вами.
— Ну уж нет. Надеюсь, мне больше не придется обращаться к психиатру! Простите… — клиентка смутилась. — А где теперь мой… То есть не мой… браслет… не Вуду?
— Я отдала его Лине.
— И что она сказала? — любопытно взвизгнула Владимира.
— Ничего. Я незаметно подбросила браслет ей в сумку. Пусть поломает голову над этой загадкой…