Я вообще часто видела Савву. Даже пару раз была у нее дома. В своей квартире она кажется еще безумней, чем сейчас на сцене.
В домашних условиях на ней всегда были большие очки, которые, как правило, используют на фабриках и заводах для защиты глаз. А еще она ходила в темно-сером комбинезоне с множеством дырок на нем. Красные сапоги до колена дополняли этот крышеносный образ.
Сейчас на возвышение вышел мой папа. Все-таки интересно — как его зовут по-настоящему? Уверена, если он приближен к Его Величеству Люциферу, я наверняка знаю имя своего отца.
Можно было, конечно, спросить у мамы, но она, как и в девяносто пяти остальных процентов случаях, откажется мне говорить правду.
Да, семья у меня хреновая.
Демон на фоне ведьм и ведьмаков выглядел более устрашающим. Внушительным. Опасным. Прям мечта для тех девушек, кто пускает слюни на Влада Цепеша.
— Дорогие друзья…
Жуки в моей голове это перевели дословно, как «Дорогие рабы Диавольские».
-…как вам всем известно, я прибыл сюда по поручению Его Величества Люцифера, Верховного Правителя Геены Огненной, дабы навести здесь порядок.
«Так что открывайте свои кошельки — я ввел для вас новые налоги!»
— И, честно говоря, я очень опечален фактом, что порядок здесь не поддерживается. Нет-нет, Рика Роуз, Вы уж точно уйти с зала так быстро не сумеете, пока не напишете отчет, — ведьма с первого ряда что-то неразборчиво пробормотала, — и у Вас нет детей, дорогуша.
Рика Роуз — глава местной ведической милиции. Юрист со стажем. Вот только в последнее время работать вроде как почти перестала.
Рика скисла — я увидела её ссутулившееся тело.
Тут еще сыграл один немаловажный факт — демонов, хоть и уважают немного, но боятся до коликов.
— Начнем с того, что местный департамент должен выдавать школам-интернатам пособие и деньги непосредственно для только личных нужд учеников. Скажите, Игрэмма Стоул, — это директор школы №11, — какую сумму вы получаете ежемесячно?
— Ну… — ведьма замялась, — ммм… около двухсот пятидесяти тысяч рублей.
Демон цокнул языков.
— В Вашей школе около ста учеников, плюс расходы на школьный материал — тетради, учебники; ремонт школы, поддержания какого-никакого порядка; зарплата ученикам; уплата за дом — свет, газ, электричество… Сколько в итоге получает ученик за месяц?
Игрэмма стыдливо потупила взор, облизывая потресканные губы.
— Хорошо, если вообще получает тысячу рублей, господин демон.
Отец закатил глаза то ли от обращения, то ли от грустного итога.
— Одежда, еда… Телефон и связь — вы думаете, это всё бесплатно?
— Нет! — директриса быстро замотала головой. — Просто мэрия отказывается давать больше, да и налоги ввели новые… Ой!
Глаза моего папочки потемнели. И правда — ой. Кажется, об этом он точно не знал. О налогах, в смысле.
— Какие налоги? — что-то у меня и в мыслях, и в словах тавтологии много…
— На то, что нашим детям запрещено гулять с простыми людьми, — выкрикнули с задних рядов.
О, когда нам о таком известили, мы чуть ли не бунт устроили. Хотели собрать все ковена и пойти разбираться, непосредственно, в Кремль к президенту.
Теперь глаза Динара налились кровью. Чувствовал ярость.
От накалившегося в помещении воздуха всем стало неуютно — увы, многие тут были прирожденными эмпатами, поэтому могли ясно различать перепады настроения у… гм… разных существ.
— Я завтра, — такой елейный голос, который пугает еще сильнее, — с этим разберусь, — последнее слово получилось шипящим. — А теперь попрошу детей выйти из здания.
Ну и зачем мы здесь тогда собирались?
— Потому что, Настя, я умею читать мысли, и по вашим мыслям я мно-о-ого чего нового узнал.
Ай черт!
— Нет, чертей нам тут еще только не хватало! Все, Анастасия, иди, — папа кивнул на дверь.
Фыркнула. Тоже мне — отец года.
Под удивленными и любопытными взглядами тех, кто еще не знает мое семейное древо, я вышла на улицу.
Часть пятая.
Прохладный вечерний воздух хоть как-то остудил мой пыл и напористость. Хотелось метаться, драться и убивать некоторых особо разумных. Не знаю, с чего бы вдруг возникло такое желание, но просто… Вот бывают же иногда такие вещи, которые объяснить ты не в состоянии? И это не заумная формула по физике, а просто какое-то чувство или какая-то странная эмоция, ранее тебе неведанная. Вот у меня сейчас в душе творилось что-то странное — раздражение смешалось с чистой яростью, и от этого я чувствовала огромнейший прилив сил.