Ведьминские глаза в темноте светятся, работая, как слабые карманные фонарики. Очень слабые карманные фонарики. Мои очи, хоть и были карими с рождения, иногда отливали янтарем, и эта картина была, мягко говоря, не самая приятная и милая. Становились мои глазки разгоряченным золотом только тогда, когда я пребывала в состоянии не микроскопической злости.
— Насть, всё в порядке?
Макс, конечно же, заметил нестандартный яркий свет. Ну и пусть — не он первый, не он последний.
— Злюсь просто чуть-чуть, — не стала врать я.
— Отчего и на кого?
Позволила себе улыбнуться. Нравилось мне, как Макс налету схватывал мое настроение и не выпрашивал того, что ему знать не следовало.
— Сама не знаю, — неловко пожала плечами. Присела на холодную металлическую скамейку. Бр-р, лучше бы ее из дерева сделали… — просто такое ощущение, будто Динар обращается с ведьмами и ведьмаки, как со скотом.
— Скот… да нет, по сравнению с прошлыми управленцами и представителями твой папа — самый нормальный. Вот смотри, он и ужин приготовил — блины, кстати, отпадные, — и с нашими сейчас разбираться будет.
Бездумно кивнула.
А ведь в чем-то мой хитроумный друг прав!
— Кстати, а чего вы так долго там заседали? — я кивнула в сторону здания Совета. Появляться все остальные дети начали только сейчас.
— А-а, ну… — Макс замялся, присаживаясь рядом. Он неровно пригладил свои растрепанные волосы, растерянно смотря вперед, — там каждый мог персонально свою жалобу или предложение высказать. Часть побоялась подходить к твоему папочке, часть подошла, часть просто наблюдала и внимала.
М-да, сплетни любят везде, даже здесь.
— А ты высказался? — с любопытством в голосе спросила я.
— Хотел по поводу того, что заклинание, которое на меня наложил Динар утром, имеет весьма неприятный побочный эффект.
— Ммм? — вот теперь мое внимание всецело принадлежало другу.
— Мочеиспускание сильное потом, — со вздохом признался Макс, краснея.
А я рассмеялась. Вот так милота… Ну, точнее, эффект побочный хороший, а папа злой, недобрый, а Максик бедная жертва венерологического демона…
Я смеялась до тех пор, пока на глазах не выступили слезы и я не согнулась в три погибели. На меня даже учащиеся других школ странно косились…
— Дочь, — вкрадчиво прошептали мне на ухо, — поскольку ты мой прямой родственник, я могу читать твои мысли.
И как Динар сюда только попал? У него же там Совет…
Большие горячие ладони легли мне на плечи, словно пытаясь унять мое бешенство.
От этого стало еще смешнее.
— Моче… моче… ис… ис… ис…
— По-моему, — странно потянул Макс, отодвигаясь от меня еще дальше, — у нее нервный тик. Ну, знаете, потрясения такие за день…
А ведь и впрямь в том заклинании ничего смешного не было, но я смеюсь, как истеричка.
— Все Анастасии странные? — пробормотал мой отец.
Это риторический вопрос, господин Динар?
***
Когда я успокоилась, мне стало стыдно. Не перед отцом — перед Максом. Он и так отца моего побаивался — как-никак не самое приятное знакомство. А теперь я еще выставила его полным идиотом, хотя Максик, кажется, на меня даже не злится.
Вернулись в школу мы почти в полночь. Я валилась с ног — жутко хотелось спать. Наверное, демонам такие потребности чужды, ибо мой отец, спокойно разлегшись на диванчике, достал из своего кожаного портфеля ноутбук.
— Спать ложись.
Не привыкла я, когда ко мне так обращаются — не приказывают, но заставляют. Чувствую сразу себя маленькой девочкой.
— А ты?
— Надо несколько дел решить.
Ясно, что ничего неясно. То есть ему нужен сон или не нужен? Из демонологии я помнила, что демоны — существа разумные, быстро ко всему привыкают. А вот насчет сна… мелкие сошки не спали — организм не знал такую функцию. Эти чертята же для работы были созданы, а не для развлечений, чтобы потом отсыпаться и отдыхать полдня. А высшие демоны — сон же вроде как им во вред. Ну, то есть чем меньше спишь — тем лучше. Больше сделать успеешь за день, например.
— На самом деле сон — великая вещь, которую демоны ценят, — спокойный голос Динара вывел меня из лабиринтов моих мыслей. — У многих наших уже спустя тысячелетия выработалась инсомния, то есть спать они не могут. А сон — это единственное место, где нас не достают своими проблемами другие.