От не очень весёлых размышлений о проблемах законотворчества в условиях перехода от каменного века к бронзовому мои мысли вновь перескочили на недавний "круглый стол" с участием всех причастных к оловянной торговле.
Вопреки первоначальным опасениям, разговор получился достаточно деловой и конструктивный. Вначале, конечно, вохейцы с тагирийцами устроили ор — да такой, что слышно был, наверное, на улице. Но потом быстро успокоились и принялись считать прибыли и убытки — с вои собственные, и друг у друга. Делали это они по профессиональному чётко и быстро. Я временами просто не успевал за скоростью математических операций, совершаемых с помощью устройства, отдалённо напоминающего деревянные счёты, стоявшие в каждом советском магазине. Но обе группы купцов нисколько не путались и не сбивались. В общем: "Но капитан был в математике горазд. Он чегой-то там сложил, потом умножил, подытожил…." Садиться в тюрьму, как герою песни Высоцкого, правда, никому не пришлось.
Договорились просто, что мы вернём разницу между стоимостью привезённого в этот раз олова и суммой взятых "чёрными" расписок с погашением на Икутне и Тоуте, "как только сможем" — с выплатой тех процентов, под которые бумаги выдали ростовщики в Тсонго-Шобе. Мой долг за перевозку телят тагирийцы, так уж и быть, согласились забрать жемчугом — не забыв при этом попенять на его качество, и всем своим видом показывая, что оказывают небывалую милость.
В итоге после всех расчётов, выходило: бумаги, врученные в руки Хиштты, как главного ответственного по контактам с менялами на берегах Шщукабы, должны превратиться в восемь тысяч триста сорок "повелителей". Из которых четыре тысячи сто пятьдесят нужно сразу отдать тем же самым менялам. Семь сотен и четыре десятка вернуть в следующем сезоне тагирийцам. Тысячу сто монет потратить на выкуп кораблей на тоутской верфи. Итого "Оловянной компании" остаётся две тысячи триста пятьдесят портретов Тишпшок-Шшивоя.
Что делать дальше с этими деньгами, пока не понятно. "Повелители", как и два "шухона", которые должны быть готовы к началу следующего навигационного сезона, являются чистым активом нашего торгового сообщества. Но вкладывать ли их в дальнейшие операции с чибаллой или же разделить золото и суда сообразно паям в компании — ясно будет по итогам планируемого посольства. Удастся убедить власти на Икутне, что олово закупается исключительно для собственной металлургии Пеу — значит, будем и в последующем крутить свой бизнес. Нет — тогда разделим имущество в соответствие с установленными договорённостью паями. Предварительно я уже получил согласие Кушмы-Чики и Бухшук-Мишки, что мне с тенхорабитами достаются оба строящихся корабля, а остальное деньгами. Тшур-Хапой забирает обратно свой "Кыхылай" и получает золото, как и два других акционера. По итогам раздела имущества вроде бы по моим прикидкам в убытке никто не остаётся. Доход, правда, тоже ракушечный получится.
При таком вот неблагоприятном исходе я планировал на этих двух "шухонах" заниматься торговлей и перевозками совместно с Людьми Света и Истины. Экипажи наберу в основном папуасов, благо среди подданных типулу-таками число тех, кто успел поработать на заморских кораблях хотя бы сезон, уже перевалило за сотню, а квалифицированных специалистов найму из вохейцев. Будем потихоньку возить в Тагиру тонопу с жемчугом, а обратно скот и чужеземные предметы роскоши. Прибыль, конечно, не сопоставима с той, которую давала бы чибалла, но не жили богато, нечего и начинать.
Торговый сезон нынешний получился какой-то скомканный. Почти все вохейские корабли, пришедшие в этом году в Мар-Хон, везли скот из Тагиры, получив плату жемчугом, которая и обещает стать основным доходом судовладельцев. Ещё один "шухон" был с нашим оловом. Кушма-Чика же доставил тенхорабитских переселенцев, которые рассчитались ещё до отплытия с Тоута. Весь сбор ракушек в этом году достался "чёрным" — за прошлогодних витуков.
Нервозности добавляли "односторонние" матросы — по кораблям таких насчитывалось от одного до четырёх. И купцы опасались, что, в свете сокращающейся торговли и слухов о полном её сворачивании, туземцы не будут наниматься вместо вохейцев, выбывающих из команд. К счастью для торговцев эти опасения оказались необоснованными — два "шухона" в Тоуте требовалось укомплектовать экипажами, потому всем покинувшим свои суда в Мар-Хоне морякам нашлись заместители из местных.