До этого момента Галл слушал нас с улыбкой. Теперь он поднял руку.
— Ну, будет вам, — решительно сказал он. — Сейчас неподходящее время для интеллектуальных споров. Заткнитесь вы оба и доедайте свой обед.
Киферида легонько оттолкнула его подбородок.
— Варвар, — заявила она. — Типичный галл, правда, Вергилий?
Я сам не заметил, как улыбнулся.
— Ты, наверно, и стихи тоже пишешь? — спросил я.
Киферида замотала головой, рот её был набит колбасой, ответила, проглотив.
— Слишком трудно. У меня полно хлопот и с чужими словами. Вот что мне на самом деле нравится, — она взяла кусочек латука, — так это играть в приличных пьесах, вместо того чтобы завлекать простаков и в девяти случаях из десяти заканчивать день на спине.
— Только в девяти? — сказал Галл. — Да разве кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы в спектакле играла женщина? Я имею в виду, играла по-настоящему?
— А почему бы и нет? Думаешь, я сыграю Гекубу[120] хуже, чем мужчина?
— Ты умрёшь от скуки через месяц.
— Я уже и так изнемогаю. — Она усмехнулась. — Как ты, наверно, догадываешься.
Галл прыснул.
— Поосторожнее, — сказал он. — Вергилий опять краснеет.
— Насколько всё это правда? — быстро спросил я, чтобы скрыть своё смущение. — Я имею в виду Помпея и Сенат?
— Их союз? — Галл вынул косточку из оливки. — Пока что это поэтическая вольность, но от истины недалеко. Сенату нужно заполучить на свою сторону сильную личность, чтобы противостоять Цезарю, а Помпей жаждет почестей. Они покружатся, принюхиваясь друг к другу, словно собаки, но вряд ли это к чему-нибудь приведёт.
— А Цезарь?
— У него руки связаны галльским восстанием, но это не будет длиться вечно. Когда он его подавит — а он это сделает, — то захочет взять реванш, став консулом. Вот что будет, если дела примут интересный оборот.
— Для него это было бы заслуженно.
Галл налил себе ещё кубок вина.
— Попробуй-ка сказать это кому-нибудь из этих шишек в Сенате, — заметил он. — Да они скорее сделают консулом раба, лучше пусть он нарушит их сенатскую клановость, но только не Цезаря.
— Сенат не может помешать этому. Консула выбирают открытым голосованием.
— Им это не понадобится. Цезарь попал в безвыходное положение. Чтобы участвовать в выборах, он должен вернуться в Рим, да только он не может этого сделать из-за статуса правителя.
— Тогда он может участвовать заочно, — заметил я. — Прецеденты есть. Нужно только... — Я осёкся.
Галл кивнул.
— Вот именно, — сказал он. — Нужно только особое разрешение Сената. Понял, как это делается? Ублюдкам надо лишь подождать два года, пока истечёт срок его правления, и они поступят с ним, как с частным лицом.
— За два года Цезарь многое может сделать.
— Только если Помпей решит сотрудничать с ним и распространит свои интересы на внешние дела. Другое дело — если Помпей свяжется с Сенатом. Тогда дверь захлопнется у Цезаря перед носом. Во всяком случае, законных путей не останется.
— Ну, хорошо. А если предположить, что он не захочет распустить свои войска, когда выйдет его срок? Допустим, он решит остаться командующим?
— Тогда это уже открытый бунт, и он оказывается в изоляции. — Галл пожал плечами. — Видишь теперь, почему Сенату так нужен Помпей? Если он будет на их стороне, то Цезаря загонят в угол конституционным путём.
— А в военном отношении?
— Тоже. Может, он и имеет преимущество, но не такое большое, чтобы можно было рисковать. Если есть возможность избежать военного столкновения, то вряд ли он пойдёт на это.
— Вы, конечно, уже слышали последний bon mot [121] Цезаря? — вставила Киферида.
Галл улыбнулся ей.
— Нет, — ответил он. — Расскажи нам.
Киферида налила себе вина.
— Цезарь был в компании, — сдержанно улыбнулась она, — казалось, что он разоткровенничался, и тут кто-то спросил, какие у него планы. «Раз я кончил в Галлии, сказал он, то теперь собираюсь поплясать на членах Сената».
Галл присвистнул.
— Должен сказать, что это в его духе. — Он поднял свой кубок в безмолвном приветствии.
— Ты думаешь, он это серьёзно?
— Цезарь всегда серьёзен, когда шутит. Конечно, он сказал это всерьёз.
— Значит, жди беды?
— Если Сенат не опомнится, то да. И если Помпей не перестанет сидеть на двух стульях или же сделает неправильный выбор.
120