Кажется, Врек и Илун не шутили: Кит действительно попал… куда-то.
Он горбится, прижимая колени к груди, обхватывает их руками и с опаской поворачивает голову, чтобы взглянуть на Широ.
На Широ, у которого в волосах совершенно точно нет ни одного седого волоска. Кит подается вперед, с жадностью заглядывая за плечо Широ, чтобы рассмотреть лицо. Шрама, пересекающего переносицу, тоже нет. И рука — живая, из плоти и крови, согнута в локте; Широ лежит на ней.
— Ты смотришь, — говорит Широ, приоткрыв один глаз. Он поворачивается на спину и тянется к Киту руками и ногами. Кит теряет равновесие, падает на Широ; ударяется о плечо и хватается за нос.
— Эй! — Киту немного больно из-за носа и очень больно из-за Широ, который жив, здоров и улыбается, обхватив лицо Кита ладонями. Он лезет целоваться прямо так: в постели, с нечищеными зубами. Кит теряется под этим натиском. Знакомое до мелочей тело под пальцами мускулистое и красивое, без единого шрама, без напоминаний об Арене и ужасах плена.
— Прости. Больно? — Широ запускает ладонь в загривок Кита, зачесывает волосы назад, целуя открытый лоб.
Тепла в его взгляде хватит, чтобы растопить тысячелетний лед. Сопротивление бесполезно.
— Ты летал на Кербер? — спрашивает Кит.
Широ улыбается, тычется лбом в лоб Кита.
— Вообще-то, — напоминает он, — мы летали вместе. Это было, мм, — Широ накручивает на палец прядь волос Кита, смотрит в потолок. — Три года назад? Два года и восемь месяцев, если быть точнее. Второй пилот Когане, вчера вы, вроде, приложились головой о подушку, а не об стену. Кажется, кое-кому здесь необходимо освежить память, — Широ наваливается сверху.
Мягкий, тяжелый. Он дотягивается рукой до тумбочки, что-то ищет, а потом щелкает колпачком. Пахнет ванилью и каким-то экзотическим фруктом. Кит не помнит названия, теряется в догадках и ощущениях, ведь Широ с ласковой улыбкой растягивает его пальцами, измазанными смазкой. Он смотрит так открыто, так…
Глаза немного щиплет. Кит жмурится, а Широ извиняющимся жестом целует его колено, подтягивает Кита на себя за бедра и погружается во влажное тепло так естественно и легко (конечно, они ведь наверняка всю ночь не спали, можно было так трепетно не растягивать), что Киту остается лишь выгнуться, задыхаясь от гремучей смеси счастья и кайфа.
— Ты как? — спрашивает Широ, посасывая кожу на шее Кита. Он нежный и ласковый, облизывает под подбородком и целует Кита в губы.
— Нормально, — хрипло выдыхает Кит.
Они сплетаются языками. Кит стонет громко и пошло прямо в рот Широ, тянется руками к широким плечам, разводит ноги в стороны и горит-плавится-искрит, когда Широ подхватывает его под ягодицы и начинает двигаться. Быстро, резко, до россыпи звезд под веками.
У Широ прикрыты глаза, он делит дыхание на двоих. Его язык — во рту Кита, член — внутри Кита, и сам Широ весь, целиком и полностью — в Ките. Каждый вдох и выдох Кита для Широ, Кит принадлежит ему с того самого дня, как они встретили друг друга впервые. От этого хочется плакать и смеяться, и никогда не вылезать из постели и крепких объятий. Кому там надо молиться, чтобы все осталось, как есть?
Что говорили Врек и Улун? Главное — помнить? Так Кит не забывает! Широ всегда с ним: в мыслях, поступках, памяти, а главное — в сердце.
Даже если в мире, откуда пришел Кит, они с Широ никогда не занимались подобным.
Широ сжимает член Кита, умело двигает ладонью, наклоняется и кусает в чувствительное местечко между плечом и шеей. Кит выгибается навстречу Широ, который становится неуправляемым и резким, как порыв ветра. Кита колотит, он подмахивает толчкам, двигается в одном темпе с Широ, а потом его уносит. Далеко, к звездам и жидкому золоту, что опаляет грудь и разум; к белому свету, что выжигает мысли и время.
Горячие слезы щекотно прокладывают дорожки по щекам. Широ замирает. Он уже кончил, но остается в Ките. Осторожно опускается сверху, опирается на локти по бокам от головы Кита и бормочет:
— Я сделал тебе больно? Кит… ты чего?
Кит позорно шмыгает носом, обхватывает Широ за плечи и скрещивает лодыжки у него за спиной. Широ неуверенно опускается сверху, прижимается так, как хочется Киту — настолько близко, что между ними не остается свободного пространства. Живот вымазан в сперме, Кит растянут и из него течет, но ему нет до этого дела.
— Я так соскучился, — надорванным голосом хрипит Кит. Он откидывает голову на подушку, смотрит на Широ сквозь мутную пелену слез, застилающую глаза. В носу щиплет, в груди покалывает.
По рукам даже ползут мурашки, и Киту становится холодно. Широ выскальзывает из него, опускается рядом на подушку. Он притягивает к себе Кита, целует спутавшиеся волосы и шепчет:
— Я тоже. Хотя мы и не виделись всего-то пару часов, пока спали… Кит, что случилось?
Столько всего случилось. Кит не уверен, что у него получится рассказать. Он настолько опустошен, что даже не чувствует себя вором, крадущим чужое счастье. Это его Широ. Просто — не его реальность; он не знает, сколько времени осталось. Видимо, не очень много, потому что жидкое золото опаляет грудь. Кит даже видит, как оно течет по венам вместе с кровью, отбрасывая золотистое свечение на простынь. Странно, что Широ этого не замечает. Или… как раз не странно. Это истекает время Кита.
— Просто я так тебя люблю, Широ, — бормочет Кит. Слова наливаются тяжестью, застревают в горле. — Иногда хочется лезть на стену от того, как сильно мне тебя не хватает. Если с тобой что-то случится, я…
Широ глубоко целует Кита, обхватив лицо теплыми — живыми — ладонями. Удивительно, но он не возражает против слов. Словно это в порядке вещей — между ними — обсуждать подобное.
— Что бы со мной ни случилось, я никогда не оставлю тебя, — говорит Широ, прижав ладонь к груди Кита. — И если вдруг я куда-нибудь пропаду, — он улыбается, сдувая с глаз челку. — Ты знаешь, как меня отыскать. Вот здесь.
Сердце Кита трепещет под ладонью Широ.
***
Его вышвыривает в другую реальность. Он даже не понимает, как и когда это происходит. Резко становится нечем дышать, словно Кит спрыгнул с большой высоты вниз и падает с высокой скоростью. Пробуждение подобно приземлению в ледяную воду. Кит задыхается, выгибается сломанной куклой. Тело бьет озноб, сверху накрывает воспоминаниями. Он даже теряется на мгновение, пытаясь понять, что было взаправду, а что — приснилось, ведь не могло же все это случиться на самом деле! Лететь на Кербер вместе с Широ и жить с ним после на Земле, не подозревая о Зарконе, Вольтроне, и…
Кит моргает. Цепь распадается, связь с внешним миром утеряна, под веками расползается давящая темнота.
Он чувствует, как кто-то откидывает с его лица волосы, трогает прохладной ладонью лоб.