— Эй, лейтенант Когане… Кит? Ты в порядке?
Голос, знакомый до дрожи, прорывается сквозь завесу тьмы.
— Кошмар приснился? Ничего, бывает, — Широ приподнимает его голову, подставляет к лицу стакан. — Вот, выпей.
Кит раскрывает сухие губы, с трудом глотает воду с привкусом пыли и песка — прямо как в Гарнизоне — и продирает глаза.
Широ без одежды, без единого шрама, без седины в волосах растерянно улыбается ему, все еще поддерживая под головой, словно не решаясь отпустить обратно на подушку.
— Почему ты называешь меня лейтенантом? — хрипло спрашивает Кит.
Приходится откашляться, чтобы прочистить горло, и сесть в постели. Кит оглядывается и с трудом узнает стены отцовской лачуги посреди пустыни. Он интуитивно чувствует, что это его дом, по тому, как расставлена мебель и разложены вещи.
— Прости, привычка. Не так давно закончились занятия, и…
Видимо, убедившись, что опасность миновала, Широ устраивается на подушке, тянет на себя тонкое одеяло и прикрывает глаза. Его ладонь по-хозяйски ложится на грудь.
Кит разглядывает чужие пальцы. Кожа Широ темнее, чем в воспоминаниях Кита о последней встрече. Она обласкана земным солнцем, согрета зноем лета.
— Ты ведь… не студент? — слетает с губ быстрее, чем Кит успевает закрыть рот.
Почему-то важно знать, что их с Широ отношениям ничего не угрожает. В чужой реальности он всего лишь гость, но это не меняет природу чувств, что Кит испытывает к Широ.
— Кит, — смеется Широ, сонно растирая ладонями глаза.
Подушечками пальцев Кит касается густых бровей. Обхватывает лицо Широ, внимательно разглядывая, будто видит впервые.
Так оно и есть, если подумать.
— Я выпустился два месяца назад, — бурчит Широ, перехватывая за запястье руку Кита. — Мы же договорились, что не будем больше поднимать эту тему… — Широ резко садится, скидывая с себя остатки сна, и громко стонет, наморщив нос. — Лучше бы ты думал об этом два часа назад. Между прочим, мне сидеть больно.
Раньше в коробке из-под обуви Кит хранил аптечку: лекарства первой необходимости, пластыри, бинты, перекись, какие-то заживляющие и разогревающие мази. Коробка стояла на одном из отцовских приемников и пополнялась чаще, чем холодильник.
В этом своем — чужом — доме Кит не знает, где достать что-нибудь для Широ. Честно говоря, он понятия не имеет, что можно предложить в таком случае, ведь если они с Широ занимались сексом (а судя по тому, что одежды на них нет, так оно и было), и Широ больно, это значит…
— Дай взглянуть, — говорит Кит.
Он откидывает в сторону легкое одеяло и присаживается на колени, подбираясь к Широ. Тот ведет плечами, беззвучно шевелит губами и неохотно переворачивается на живот, вздергивая задницу кверху.
Кит собственнически проводит ладонями по бедрам Широ. Это выходит случайно. Широ принадлежит ему, принадлежал каких-то пару часов назад — от осознания сжимается сердце.
Нежная кожа вокруг отверстия слегка покраснела. Кит осторожно прикасается кончиками пальцев. Широ подбирается, выгибает спину.
— Кит, — просит он.
Непонятно, чего он хочет. Чтобы Кит остановился? Чтобы продолжал?
Кит сжимает ягодицы Широ, разводит их в стороны и долго дует на приоткрывшийся вход. Наклоняется, трогает языком, а когда Широ сводит лопатки вместе, толкается кончиком в податливое отверстие.
Оказывается, Широ умеет быть громким. Он стонет, зовет Кита по имени, умудряется совмещать в одном предложении грязные ругательства и обращения к богу.
Кит вылизывает его, пока собственное возбуждение удается сдерживать. Он трогает член Широ, мокрый от выступившей смазки и прижимающийся к напряженному животу, скребет ногтем дорожку волос до пупка.
— Не могу, не могу так больше, Кит, — Широ задыхается.
Кит накрывает его собой.
Как удобно, надо же. Кит-лейтенант старше Широ лет на семь? Восемь? Они не уступают друг другу в росте.
Внутри Широ тесно, влажно от слюны. Он сжимается и откидывает голову назад. Кит облизывает его шею, прихватывает губами мочку уха.
Невероятно хорошо. Какой-то безумный, почти животный кайф есть в обладании того, с кем готов разделить вечность.
Кит никогда не пробовал так со своим Широ.
Не довелось.
Там, дома, их постоянно разлучали: Гарнизон, Кербер, Вольтрон — невероятные цепочки обстоятельств заставляли балансировать на грани откровенных прикосновений и невысказанных признаний.
Кит никогда не сомневался в своих чувствах к Широ, но сейчас уверенность в том, что Широ никуда от него не денется, разрастается.
Скорость толчков увеличивается. Широ дрожит, вцепляется зубами в запястье, чтобы заглушить часть звуков. Он мокрый от пота, пахнет невероятно. Живой, возбужденный, с растрепавшимися волосами и метками Кита на шее и плечах. Кит пробует Широ на вкус там, где может дотянуться. Его самого уносит вперед, выше, закручивает в воронку. Широ не в состоянии держать равновесие, у него разъезжаются колени.
— Кит, — повторяет он. — Кит!
Надо сделать последний рывок. Кит натягивает Широ на себя, вплавляется в кожу, растворяется в чужом теле.
Какое-то время они еще лежат без движения. Кит ощущает дрожь, проходящую по телу Широ. Он удерживает руку на пояснице Широ и не выпускает того из объятий.
Широ не особо против.
— После душа, — говорит он. — Мне точно понадобится та мазь, которую ты «позаимствовал» в Гарнизоне.
— В таком случае, думаю, ты знаешь, где ее достать, — отвечает Кит.
Он понятия не имеет, где в этом доме искать мазь.
Широ с трудом вытягивает из-под себя руку, вытирает пальцы о простынь.
— Знаю, — соглашается он. — Я знаю о тебе почти все.
Кит разглядывает Широ.
Какой же он красивый. Не тронутый магией друидов и ужасами арены. Юный, со светом изнутри.
Кит ощущает тепло, идущее от Широ.
— Пообещай мне, — говорит Кит. — Что ни при каких обстоятельствах не полетишь на Кербер.
— Но… — Широ растерянно моргает, хмурится.
Это не тепло, догадывается Кит. По венам снова разливается жидкое золото. Его время на исходе.
— Просто не летай на Кербер, — повторяет Кит и осторожно целует искусанные губы. — Пообещай, Широ.
Широ охотно отвечает на поцелуй, нависает над Китом.
— Хорошо, — задумчиво говорит он. — Только расслабься, окей? Тебе точно не приснился кошмар?
Киту предстоит вернуться в кошмар.
***
Физические параметры автоматически обнуляются, стоит только Киту оказаться в темноте. Тело ощущает легкость, усталость остается на границе предыдущего мира с неизвестностью.
Иллюзия спокойствия развеивается с покалыванием в пальцах.
Его немного тошнит, в голове разбухает огненный шар. Пламя облизывает веки в попытке вырваться наружу. Хочется закричать от резкой вспышки боли, но получается лишь беззвучно приоткрыть рот.
Парадокс в том, что даже если бы Кит знал, как можно оборвать мучения, то ни за что бы этого не сделал.
Таблетки продолжают выделывать невероятные вещи с сознанием и, наверное, телом. Оказывается, смотреть на свое-чужое счастье тяжелее, чем пытаться обрести его в собственном мире. Только зависнув между временем и пространством, задыхаясь от боли, Кит заставляет себя мыслить.
Это не его Широ, не их время. Иная реальность, в которой судьба, боги или какая-то другая неведомая хрень к ним более благосклонна.