Снаружи теплее, чем в помещении. Прогретый за день воздух пахнет раскаленным песком, под подошвами обуви пружинит мягкий настил.
— Так что насчет выпускного?
— Не знаю, — честно отвечает Кит.
Ветер треплет волосы. Когда пряди разлетаются в разные стороны, Кит убирает их с лица и зажимает хвост в кулак.
Надо же, в комплекте к немаленькой груди идут прямые длинные волосы, достающие до ремня форменных брюк.
Это хорошо или плохо? Наверное, жутко неудобно. Как только Кит справляется в бою или скафандре? Почему не пострижется?
Пока Кит борется с ветром и привыкает к осознанию себя в женском теле, Широ заговаривает снова:
— Я давно хотел спросить, но… знаешь, все время что-то отвлекало: то миссии, то лекции, то какие-нибудь встречи государственного уровня. За последние полгода я видел тебя… раза три?
Кит механически кивает; наверное, так оно и было. Солнечный диск за спиной Широ клонится к линии горизонта.
— Выпускникам с высоким процентом успеваемости предоставляется право выбора места прохождения службы, — Широ цитирует устав. — Если вдруг ты еще не определилась со станцией, то… нам на Кербере требуются люди. Информация в закрытом доступе, но если кое-кто подаст прошение, — прозрачно намекает Широ, — Айверсон не имеет права отказать.
— Ты уверен, что мое место на Кербере? — Кит понимает, что это важное решение должен принимать не он; лучше бы перевести тему.
— Единственное, в чем я уверен, — говорит Широ. — Так это в том, что твое место рядом со мной.
Кит с трудом сглатывает, кончики ушей накалились и горят. Он подносит ладони к лицу, чтобы скрыть волнение, но выдает себя с головой. Широ обнимает его за плечи, притягивает к себе и прижимается щекой к макушке.
— Я так не хочу тебя отпускать, — выдыхает Широ.
— Так не отпускай, — шепчет Кит. — Никогда не отпускай.
***
Одна реальность перетекает в другую. Иногда переход плавный, почти незаметный: Кит просыпается в старо-новом месте, осматривается вокруг и прикидывает, кем он является и чем занимается на этот раз; хуже, когда жидкое золото закипает в крови, и его вышвыривает в иной мир без подготовки и особых знаний. В перемещениях нет последовательности. Кит никогда не знает, сколько времени выкрадет у себя.
Он так и не разобрался с действием таблеток, а ведь они точно повлияли на организм, возможно — даже убили его.
А что, если так оно и есть, и все, что происходило после того, как Кит заснул на базе Клинков — это затянувшаяся предсмертная агония?
Если все, что он видит — ненастоящее?
Последняя игра разбушевавшегося воображения.
***
Перед глазами мелькает белый ободок унитаза. Кита выворачивает, он блюет горьковато-вязкой жижей непонятного цвета. Под веками яркими огоньками вспыхивают разноцветные фейерверки. Хочется разогнуться, но сил хватает только на то, чтобы ухватиться за бачок и нащупать сбоку рычажок слива.
Грязная вода закручивается в воронку и исчезает в трубе.
Стук в дверь долбит по вискам, мысли в голове совсем разбухли и упираются в черепную коробку. Отвратительное чувство страха расползается от макушки до кончиков пальцев на ногах. Не получается вспомнить, что так напугало его.
— Если не откроешь, я выбью эту чертову дверь, — слышит Кит.
Он сползает на пол и сворачивается в позу зародыша в попытке согреться или защититься. Силы оставили его, и все, на что Кит способен, это утереть рот рукавом и закрыть глаза, вжав голову в плечи.
Память отматывает назад пережитое.
Он что-то выпил. Стащил таблетки на миссии и обдолбался неведомой космической хренью, которую используют друиды, и все потому, что Кит скучал по Широ.
Широ, который с ноги выбивает замок и чуть не сносит дверь в уборную с петель.
— Ты чего? — совершив над собой невероятное усилие, выдыхает Кит.
Язык прирос к небу и отказывается шевелиться.
То, что он сейчас испытывает, с одинаковой вероятностью может быть последствием его выходки, неизвестно — в каком из миров.
Широ подхватывает Кита под мышки, аккуратно поднимает на ноги.
— Выглядишь так себе, — он с интересом разглядывает лицо Кита, зависает пальцами в миллиметре от щеки, а потом, словно спохватившись, становится серьезным и собранным. — Я же предупреждал, B-25 ядерная смесь: чем меньше в тебе от человека, тем тяжелее усваивается.
— Как же я мог забыть, — бурчит Кит.
Его не до конца отпустило: в небе летают вертолеты, а в голове взрываются снаряды.
— Нет. Да. Не знаю, — смеется Широ. — Но ты, кажется, перебрал, и нужно с этим что-то делать.
«Просто дай мне поблевать», — хочет сказать Кит.
Вместо этого Широ подводит его к раковине, включает воду и кивает головой в сторону крана. Кит со вздохом складывает ладони лодочкой и плещет в лицо ледяной водой. На секунду от яркого контраста температур из легких выбивает кислород. Кит открывает и закрывает рот, привыкая к жару, расползающемуся внутри. Набирает пригоршню воды и полощет рот, сплевывает.
Он смотрит на Широ и отмечает про себя очередные изменения во внешности: на шее болтается респиратор, черные волосы отросли по плечи, часть из них собрана в небрежный пучок на затылке, блестящая кожанка подчеркивает рельеф тренированных мышц, а кожа кажется темнее, чем Кит запомнил в одном из предыдущих миров — Широ загоревший, почти смуглый. Из-под ворота футболки выглядывает цветной рисунок, перетекающий в узор, скрытый под курткой — татуировка аккурат на той руке, вместо которой в реальности Кита у Широ протез. Шрамов нет, если только они не прячутся под одеждой.
Он слишком долго пялится на Широ в отражении зеркала, ловит на себе задумчивый взгляд и отворачивается.
— Что? — интересуется Широ, растягивая губы в улыбке.
— Ничего, — отвечает Кит. Замечает в отражении фиолетовую полосу, пересекающую собственную щеку, и осторожно трогает кожу подушечками пальцев, на уровне подсознания ожидая боли.
Ничего не происходит.
В остальном изменений не зафиксировано: Кит все такой же бледный, пока что ниже Широ, одет в широкую толстовку с капюшоном и джинсы. При себе — Кит нащупывает на поясе чехол с клинком — имеет уже знакомое оружие, от этого становится легче.
— Я тоже никак не привыкну, — Широ перехватывает руку, разворачивает Кита к себе и наклоняется, обхватив лицо широкими ладонями. Словно вот-вот поцелует.
— К чему?
Поразительно, насколько хорошо Киту знакомо лицо Широ. С закрытыми глазами память в точности воссоздаст его до самых незначительных мелочей.
— К тому, что ты больше не в Вольтроне, — говорит Широ как о само собой разумеющемся и пожимает плечами. — Клинки — это круто, но я не могу утащить тебя с другого конца света, чтобы полетать или порубиться в приставку после, — Широ запинается. — После вылазки.
Кит смеется, привалившись лбом к плечу Широ. За смехом он пытается скрыть панику и накатившее облегчение. За все то время, что его перекидывало между мирами, это — первый, в котором Широ упоминает о Вольтроне и Клинках.
Чем бы они не являлись.
— Я так сильно перебрал, — шумно выдыхает он.
Широ тянет Кита в сторону двери. Они вываливаются из узкого коридора в душное помещение, заполненное людьми и недо-людьми, наполовину собранными из металлолома и запчастей. Громкая музыка бьет по ушам. Кит специально опускает голову и глядит под ноги, боковым зрением отмечая странности. Широкая барная стойка тянется вдоль целой стены, за ней орудуют стальные девочки, разливающие в бокалы пиво и еще какую-то жидкость, которую пьют только носители запчастей. Кит принюхивается и удивленно вскидывает брови: пахнет бензином.