— Как знаешь…
— Что Анна? Есть новости?
— Да всё так же, Костецкий рвет и мечет. Проверяющие не вылазят из здания фирмы, а Мазницина не видно. Наверно телепается на каком-то дереве.
— Кстати о нем, ты видел в бумагах, которые он нам подписал, есть парочка фирм, которые абсолютно и полностью подставные. Для вывода денег, скорее всего.
— Видел, и что?
— А то, что Костецкий там в доле. Отвези их завтра к Стасу и скажи, что б задним числом переоформил нашу, теперь уже, долю на Костецкого. Мазницина тесть может прикрыть, да и не хозяин он там уже, а вот Антон… Пусть будет единоправным владельцем.
— Он же сядет? Там такие суммы…
— Не сядет. Эти деньги были на каймановых… вчера ушли. Проверки концов не найдут, а значит и сесть он не сядет, зато инсульт схлопочет. Кстати, что Васильев?
— Передали ему конверт. Сегодня Анна видела его в офисе у Костецкого. Из того, что слышала, он последний перевод не сделал. Решил пока приостановить финансирование. Вроде проверку хочет устроить, куда его деньги ушли, а потом уже решит. К слову, этот перевод должен был быть самым крупным из всех. Костецкий, рассчитывая на эти бабки, уже успел провернуть несколько дел, полагая потом «лишними» деньгами Васильева дыры закрыть, но теперь… В общем весело ему сейчас живется.
— Завтра передайте Васильеву второй конверт. Он готов?
— Да, все экспертизы, ордера и сертификаты качества уже у меня.
— Отлично. Поехали.
— Куда?
— В ресторан жены Антона. Хочу пообедать…
Глава 18
Войдя в ресторан, бегло огляделась и прошла за первый свободный стол. Официант профессионально и бесшумно появился и исчез, а я стала осматривать интерьер в ожидании заказа.
Атмосфера легкости и комфорта. Светлые тона, живые цветы, много дневного света и ненавязчивая музыка. Здесь хотелось находиться, хотелось сидеть и думать о своем, попивая ароматный кофе. Казалось, что переступив порог, ты входишь в другой мир. В нем нет злости и предательства, нет отчаянья и горечи. Только свет… Много света.
— Ира? — послышался за спиной знакомый голос.
Немного развернулась и увидела Ксению, приближающуюся ко мне быстрым шагом.
— Ксюш? Привет… А ты как здесь? — Мне иногда кажется, что я, не напрягаясь, могла бы получить Оскар за лучшую женскую роль.
— Так это ж мой ресторан… — растеряно произнесла и опустилась на стул напротив меня.
— Да ты что? Он великолепен. — Здесь не слукавила ни грамма.
— Спасибо. Ты уже сделала заказ? Я могу присоединиться? — Я кивнула и расслабилась. Даже делать самой ничего не пришлось.
— Как ты? Я искала тебя на банкете, а Дмитрий сказал, что ты себя неважно чувствуешь, и уехала домой. — Обеспокоенность в её глазах мне мешала. Намного легче было бы, если б она проявляла агрессию, крыла меня матом, и вообще не была бы такой милой и доброй. У меня в голове крутился только один вопрос: «КАК? КАК такая, как Ксения, умудрилась выйти замуж за такую мразь, как Антон?». Хотя… Когда-то и меня можно было бы спросить подобное… Главный талант Костецкого всегда был умение пустить пыль в глаза. Свою настоящую сущность он не показывал до последнего, а как только она вылизала наружу — рушились человеческие жизни.
— Спасибо, уже всё хорошо. В последнее время очень много дел навалилось, перенервничала. А как ты? Как муж? Мне так жаль, что не удалось с ним нормально пообщаться. — Изображаю истинное разочарование.
— Да…Ничего. У мужа сейчас трудности кое-какие на работе, но, надеюсь, всё наладится скоро. А я… — Она запнулась, а потом резко одернула рукав кофты, но я успела заметить желтеющий синяк. Встревожено перевожу на неё взгляд, а Ксюша опускает голову вниз.
— Ксюш? У тебя всё в порядке? — Девушка занервничала, отпила воды из стакана, зыркнула на меня, и вновь опустила голову.
— Да, да, всё хорошо.
Я решила не лезть ей в душу и не расспрашивать пока. Мы обедали, болтая на обычные, всеобщие темы. Уже засобиравшись уходить, я быстро вырвала лист из блокнота, черканула там свой номер и протянула ей.
— Вот… Если что-то понадобится — просто позвони. Что бы это ни было… в любое время…
Она неуверенно взяла лист и сунула в карман. Посмотрела мне в глаза, улыбнулась, да только улыбка её вышла натянутой… вымученной.
— Спасибо, Ир…
Я приобняла её напоследок, обошла и уже было направилась к выходу, как остановилась.