— Хорошо, Слав. Насколько это возможно…
— Была уже? — ему не нужно было уточнять, я знала, о чём он спрашивает.
— Нет…всё тяну, не знаю, как это сделать… А ты? — я впилась в него глазами, ожидая…
— Я там частый гость… — опустил голову и сжал челюсти до хруста.
Я погладила его руку, и вздохнула.
— Ну, к делу! — Слава подобрался, вмиг стал серьезным и посмотрел на меня.
— Всё готово, ждут мою команду.
— Пусть ждут, я скажу, когда прейдет время.
— Ты уверенна? Ведь…
— Я знаю! Но иначе никак. Мне тоже не хочется этого делать.
Слава шумно выпустил воздух из лёгких и поднялся из-за стола. Я последовала его примеру. Подошла к нему. Он положил руки мне на плечи и не сильно сжал.
Мы молчали, но в этом молчании было больше смысла, чем в тысячах слов.
— Болит? — негромко спросила
— Болит… — ответил Слава. И посмотрел на меня. Его немой вопрос я поняла сразу.
— И у меня болит… всегда будет…
С этим, казалось бы, чужим парнем, нас объединяло нечто большое и важное, оба наши сердца были разбиты…
Он нежно обнял меня, и я развернулась, что бы уйти. У самого выхода он меня окликнул:
— Амира? Если передумаешь, толь…
— Не передумаю! Я напишу. — Не оборачиваясь, проговорила в пустоту и вышла.
Парни Славы провели меня взглядом до самой машины, где напряженно ждал Сергей. Его вопрос прозвучал жутко в абсолютной тишине салона.
— Это он? — взглянул в зеркало на меня.
— Да, Серёж, это он… Второй, после Лиама человек, которому я обязана всем! Хоть с него всё и началось…
Мы еще посидели в тишине минуту, каждый думая о своём.
— Куда? — спросил меня.
— Туда… — он понял всё без слов, завел машину и повез меня в место, которое заставит мою душу обливаться слезами вперемешку с кровью.
Подъехав к высоким, кованным воротам, Сергей заглушил машину и молча стал ждать, когда же я наберусь смелости и выйду… И я вышла… Вышла и пошла на встречу своей боли.
Я двигалась медленно. Каждый шаг давался мне с большим трудом. Ноги не слушались и отказывались ступать. Шла по длинной алее в полной тишине. Ни людей, ни бродячих собак, никого…
До нужного места оставалось пару метров, и я закрыла глаза. Слёзы покатились градом. В этом молчаливом потоке солёной воды была вся боль мира. Я преодолела последние метры и открыла глаза. В эту секунду моё сердце вернулось на место… спустя 7 лет вернулось и заболело с такой адской силой, что я задохнулась. Лёгкие горели, и я не могла сделать вдох. Ни единого звука вокруг… ничего… только белый памятник и, размытое от слёз, лицо… Самое родное и самое любимое лицо. Светлое и нежно…Лицо, которого я не видела долгих 7 лет, и никогда больше не увижу наяву…
— Привет, сынок… Мама вернулась…
Я упала на землю и зарыдала так надрывно и горько. Зарыдала так, как не позволяла себе раньше. Не позволяла, потому что знала — не смогу остановится. Не смогу унять эту боль и дышать свободно, как раньше.
С белого мрамора на меня смотрел мальчик… Мой Ванюшка… Мое зеленоглазое счастье. Смотрел и улыбался…
Глава 46
Наше время.
— Так это что, месть? — Выкрикивает Костецкий.
— Ты как был тугодумом, так и остался.
— Значит фирмы тоже твоих рук дело?
— Хм… Моих… И Мазницин — моих, и Васильев — моих, и мэр Гудимов — моих, и даже твоя жена… Всё, что с тобой происходит последние пару месяцев — это Я!!!
— Сууука, но КАК??? Как ты всё это проворачивала? Откуда такая власть???
…………………………………………………………………………………………………….
7 лет назад. Нью-Йорк
Выхожу из душа и подхожу к гардеробу. На заднем фоне болтает какой-то парень с экрана. Мистер Беккер, с моим появлением в его доме, немного напоминает матушку-наседку. Он скупает все магазины, холодильные полки ломятся от деликатесов, охрана вышколена и тупит взгляд в пол, при виде меня.
Я не понимаю, почему он проявляет такую гиперзаботу к чужому человеку, но спрашивать не решаюсь.
Быстро набрасываю на себя лёгкий шифоновый сарафан, и поворачиваюсь, что бы пройти к туалетному столику, как глаза наткнулись на телевизор, висящий на стене. Включила его для фона еще час назад, так как давящая тишина впускала в голову мысли, а это плохо… Новостной репортаж бубнил, а я взялась за расческу и принялась приводить в порядок мокрые волосы, а потом удар… Пекущая боль опускалась от головы до кончиков пальцев, а воздух в легких заканчивался. Услышала, но не осознала…
Медленно развернулась к телевизору, а молодой репортер вещал с экрана экстренные новости разных стран. Сделала шаг вперед, потом еще и еще, и не заметила, как подлетела к экрану… А на нем, крупным планом мое фото, а рядом …его… Кадр сменился и вот я уже смотрю на груду сожженного метала за спиной парня с микрофоном. Глаза остекленели. Ногти впились в нежную кожу ладоней и на пол начали капать ярко красные капли крови…