Отхожу к противоположной стене, хватаюсь за голову обеими руками и провожу по волосам.
— Послушай, знает или нет — это будут выяснять. Но на это потребуется время… Очень много времени.
— Они ничего не докажут! — Шиплю мужчине в лицо. — Даже, если этот придурок и догадывается о чем-то, даже если знает наверняка — у него на меня ничего нет. Его слово против моего.
— Но он никуда не денется. Тот, кто снял меня с этого дела… Амира, он очень влиятельный человек. Он ухватится за этого свидетеля мертвой хваткой, пока не докажет, что его слова не выдумка. Это может растянуться на месяцы.
— Нет, нет, нет… Я всё учла, всё проверила: камеры, отдаленность заброшенного здания, все свои передвижения. Я УЧЛА ВСЁ!!! Он мстит. Мстит мне за разрушенную жизнь, но никто, кроме него самого, не виноват. — Тараторю без устали сама себе, но Юра внимательно слушает.
— А тело? Ты уверенна, что он не знает, где тело? Что НИКТО не знает?
— Да!
Врываюсь обратно в кабинет, упираюсь руками в стол, нависая над довольным «свидетелем», и со злостью выплёвываю:
— Что, Геннадий Петрович, тесть сжалился, и ты выполз из своей норы? Решил, что можешь со мной тягаться? — Мазницин подается вперед, нагло глядя мне в глаза:
— А ты, Амира Муратовна, лучше б о себе беспокоилась, да ошибок не совершала, чтоб сейчас не трястись.
— Моя главная ошибка была в том, что ты сейчас не валяешься в одной яме со своим дружком, но это исправимо!
Мужчина немного отшатывается назад, зная, что мои слова далеко не преувеличение.
— Рискни, и схлопочешь пожизненное, вместо 20 лет, которые тебе светят.
— Главное, чтоб тебе хоть какие-то годы впереди светили, о себе я позабочусь сама.
Юра оттягивает меня от стола, и под противный торжествующий смех выводит из кабинета.
— Следи за языком, Амира! Здесь тебе не пустырь. Даже у наших стен есть уши.
— Прости… Юр, он врёт. Он ничего не может знать наверняка. Он ничего не докажет.
— Но разве он пришел бы сюда, если бы ничего не знал? Разве вел бы себя так уверенно, если бы не смог доказать?
В словах следователя был здравый смысл. Я ведь действительно не могу быть уверенна на 100 %, что этот придурок ничего не знает. Он пропал. Вроде как уехал. А что, если он всё время был где-то по близости и наблюдал?
— Юр, мне нужно позвонить. — Не дожидаясь разрешения, беру из его рук мобильный и отхожу в сторону.
Долгие гудки, а потом такой дорогой сердцу голос:
— Да! Кто это?
— Это я… У меня проблемы…
Возвращаю телефон мужчине, а он продолжает прожигать меня взглядом.
— Ко мне сейчас приедут… Можешь организовать отдельный кабинет, чтобы без лишних ушей?
— Мои тоже лишние? — Я улыбнулась ему устало, прислонилась к стене спиной, продолжая смотреть в глаза.
— Нет… Уже нет…
Через час в кабинет постучали, и я подскочила на ноги. Как только увидела знакомую макушку, рванула к парню и крепко обняла.
— Оу… Амира Муратовна, Вы меня задушите! — Наигранно возмутился молодой мужчина.
— Сейчас тресну по башке твоей, легче не станет. — Еще раз прижалась к бывшему водителю и потянула в сторону стола.
— Серёж, знакомься, это Юрий Эдуардович. Следователь по моему делу, и… друг? — вопросительно посмотрела на Юру.
В ответ мне улыбнулись и кивнули.
— По какому делу, Амира?
Я выдохнула, опустила голову, уткнувшись глазами в свои руки и выпалила:
— По делу … да по уголовному, Серёж… Подозрение в убийстве Костецкого Антона Владимировича…
— Блять……… - упал на соседний от Юры стул и уронил голову на стол, скорее всего, ощутимо приложившись. — Кто? — рыкнул в тишину кабинета.
— Мазницын…
— Сука!!! А я предлагал его прикопать.
— Гм… — Юра подал голос, намекая, что такие вещи лучше при нём не обсуждать.
— Он врет, Амира! Догадываться может, но доказать — хрена лысого.
— А ты проверял? Хоть раз…?
— Нет…
— Юр, через сколько сюда народ потянется?
— Эм… ну часа через 3–4. Они у нас здесь ленивые немного, особо не спешат.
— Серёж…?
— Я понял…
Юра переводил взгляд от меня на Сергея и обратно, ничего не понимая.
— Юрий Эдуардович, а у Вас есть лопата?
Машина неслась по ночной дороге, а следователь очень недобро поглядывал на меня и Сергея.
— Под монастырь подводишь, Золотарёва! — Ворчал на заднем сидении, а мы лишь переглядывались с Серёжей и улыбались.
— Чейта?
— Знаешь ли, не каждый день катаюсь с подозреваемой по лесам раскапывать могилы.