В том, что Алекса нет ни в одной существующей тюрьме, мне подтвердил Дмитрий. По крайней мере, под своим именем точно нет.
Но Славский что-то недоговаривал. Каждый раз, приходя ко мне с заученным ответом «ничего не нашли», я знала, что этот непроизвольный поворот головы в сторону, эти бегающие глаза, дерганные ответы, не просто так… Дмитрий что-то знает. Знает, но молчи…
И тогда я решилась на, поистине, глупейший поступок.
Проснувшись ночью от тех самых ощущений внутри, выглянула в окно, но никакой машины не было. Никаких случайных прохожих, никакого движения, но он здесь… Я просто знаю это…
Взъерошенная, лохматая после сна, в майке и пижамных штанах, домашних тапочка, я мельком взглянула на час, которые показывали 3:15 и вышла из дома.
Брела медленно, голову вниз опустила и по сторонам не смотрю. Нет смысла, всё равно не увижу… Пока он сам не захочет — не увижу…
Пересекаю пустую дорогу, прохожу по небольшой лесопосадке, и всё так же медленно иду вперед.
Вдалеке виднеется темное пятно. Темнее окружающей обстановки, темнее неба, темнее ночи.
Старый пансионат… Настолько старый, что ступая каждый новый шаг, подозреваю, что он последний и через секунду я провалюсь в подвальное помещение.
Поднимаюсь на крышу и подхожу к краю.
Смотрю вниз, но там чернота.
Секунда, две, три… Немного поднимаю правую ногу и делаю последний шаг в никуда.
Не почувствовав привычную твердость под ступней, в голове проносится одна лишь только мысль. Последняя мысль… Я ошиблась… Его нет… Его не было раньше и сейчас нет…
Но уже поздно… тело дергается, рука взметнулась вверх, но ухватиться здесь не за что. И вот он… конец всему…
Ошибка, которая стала роковой…
Тело почти приняло горизонтальное положение, что бы упасть вниз, но резкий рывок назад, боль в груди от впивающейся ткани майки и крепкие руки, обвивающие живот и прижимающие мою спину к стальным мышцам.
Замираю, чувствуя, как в волосы глубоко дышат, пропуская легкий ветерок к шее.
— Идиотка… — Шепчет на ухо, втягивает воздух носом и опускается ниже, нежно целуя в шею.
— Я знала… чувствовала тебя… я не ошиблась… ты здесь… — Еле слышно говорю, закрыв глаза, из которых ручьями бегут слёзы.
Алекс сжимает меня еще крепче, а потом резко разворачивает к себе лицом.
— Не получилось у меня… Подыхал каждый день, а ноги сами несли к тебе. — Шепчет прямо в губы, и впивается жестоким поцелуем.
Пробуждение было каким-то острым. Подскочила на кровати, а за окном уже рассвет. Ночные картинки перед глазами проносятся, и я резко дергаюсь, поворачивая голову влево.
Алекс спит, закинув руку за голову. Лицо расслабленное, умиротворенное, спокойное…
Выдыхаю и прикрываю на миг глаза.
Он здесь…
Легкое шевеление рядом и меня притягивают, навалившись сверху всем телом.
— Доброе утро… — Голос хриплый ото сна, а мне рыдать хочется.
Казалось, что выплакалась, что не осталось больше внутри ничего, но слезинка скатывается по виску, теряясь в мягкой подушке.
— Никуда тебя больше не отпущу… — Прижимаюсь сильнее к крепкому телу, и чувствую, что дышать стало легче, не смотря на стальной захват.
— Амира… я хотел бы остаться на службе…
Напрягаюсь и замираю, ожидая, что он скажет дальше…
— Переведут на рутинную работу с редкими командировками, но их ресурсы… Они позволят нам найти Ваню быстрее… Мы не можем упустить такой шанс. Потом я уйду, слышишь? Уволюсь и мы уедем из этого проклятого города, приносящего одну боль и разочарования.
— Хорошо… — На выдохе отвечаю, головой понимая, что он прав… Гудимов обещал помочь найти сына, а такой человек слов на ветер не бросает.
— С тобой кое-кто хочет пообщаться…
Поднимаю взгляд на мужа и внимательно смотрю на всё такое же спокойное лицо.
— Кто?
— Старый знакомый…
— Добрый день, Амира Муратовна. — Высокий, статный мужчина нависает над столом, кивает официанту и садиться напротив.
— Господин Васильев? Я…
— Знаю… Удивлены. Нам нужно кое-что обсудить… Однажды Вы оказали милость и уберегли мои деньги от расточительства и обмана Вашего бывшего мужа. Если бы не то предупреждение, Костецкий не хило бы меня подставил. Погибли бы люди в помещениях, отстроенных из некачественных материалов, я лишился бы всего капитала, и очень вероятно, что и свободы, но Вы… По-сути, всё, что я получил и приумножил с того момента — Ваша заслуга.
— Я ничего такого не сделала… Просто не смогла промолчать…