- Нет. Будто первый раз вижу.
- Ну, ты даешь, парень! Интересно, небось, жизнь заново начинать, а?
- Не очень. Тем более, не знаешь - надолго ли... А где тут ключ?
- Да вот, под этой банкой обычно, - показал пальцем Васька.
Гера приподнял вдавленную в землю банку: ключа не было.
- Еще был запасной комплект, в курятнике - на гвоздике висел, - подсказал Степа.
Гера заглянул в курятник. И действительно, на гвоздике висит связка из трех ключей. Кур, кстати, - ни одной.
- Эти ключи? - показал он их приятелям.
- Само собой. Открывай, хозяин!
Гера, повозившись с замком, распахнул дверь. Все вошли.
Пусто. Василий как-то опять подобрался, съежился.
- Ты вот на этом месте... на табуретках... - забормотал он. - Пятаки... опять же... на глазах... Вон они... в серванте - сам снимал.
- А кто-нибудь приходил со мной прощаться? - спросил Гера.
У Васьки зрачки расширились, он безумно взглянул на него.
- Только я был. Да еще какие-то три старушки пели, вот тут они сидели... вдоль стеночки, - ответил он с легкой дрожью в голосе.
- Очнись, дура! - вдруг гаркнул Степан. - Ты опять козлетоном запел? Жорка, дай-ка ему в лоб покрепче, чтоб он тебя бояться перестал!
- Ну что, Вася, может тебе действительно "скорая" нужна? - показал Гера свой кулак. - Или знаешь, чтобы ты окончательно не сбрендил, считай меня Жоркиным близнецом, договорились?
Васька поспешно закивал головой.
- А что потом было? - спросил Гера.
- Потом уже в сумерках приехали на "газели" два мужика, погрузили мы гроб в кузов - Катя тоже села в машину - и уехали.
- А чего так скрытно?
- Она соседа боится. Говорит, как узнает, что одна осталась, враз выживет. Он и так вас донимал: продайте да продайте ему дом. Намекал, что спокойной жизни рядом с ним у вас не будет, и здесь - в этом доме - скоро будет жить его брат. Вот же гнида!
Вопросы следовали один за другим, и приятели рассказывали Гере все, что знали, без утайки.
Потом в серванте они нашли бутылочку аперитива и "дернули по 166". И, наконец, удовлетворенные результатом, разошлись по домам. Гера, естественно, остался. Выкупался. Полил цветы. Вымыл пол и уснул в зале на диване, еще до сумерек.
Проснулся он от легкого стеклянного дребезга. Кто-то пытался открыть окно в спальне.
Гера привскочил на постели: "Что за чёрт! Никак воры? Эх, сейчас бы что-нибудь тяжеленькое... Вдруг их несколько?" Он скользнул на кухню и, в горячке нашарив на столе пару вилок, быстрей - в спальню.
Окно грабителям не поддавалось. Верхний шпингалет, наверное, был открыт здесь и раньше, а нижний - не сдавался. Створку рамы приподнимали чем-то плоским, но запор был надежен и натиску не уступал.
Гера подумал: "Вот-вот стекло лопнет, хлопочи потом".
Он нырнул под подоконник и, нащупав рукой шпингалет, осторожно открыл его. Окно распахнулось, и тут он услышал приглушенные голоса двух мужчин: один с хрипотцой, а второй - совсем молодой. Разговаривали на каком-то южном языке. Кажется, они спорили.
Мужчина, что постарше, настаивал. Дважды назвал имя Али - очевидно, это имя парня. Из потока незнакомых слов Гера выудил лишь несколько понятных: "газ", "конфорка" и восклицание: "Бах, и все!"
"Вот оно что! - начал он соображать. - Кажется, тот тип посылает молодого устроить здесь пожар. Ну уж, дудки!"
Гера снял шлепанец и шаркнул им по полу. Парень, видно, уже начавший лезть в окно, остановился. И, вероятно, стал отказываться. Мужчина возмутился и, судя по интонации, стал увещевать его. И опять проскочили два русских слова: "кошка" и "Жорка".
Гера снова еле слышно пошаркал шлепанцем. Парень запротестовал решительней. Мужчина плюнул и, должно быть, выругался. И тут же послышалось его кряхтение.
На подоконник легли две руки и начали шарить в поисках выступов, за которые можно было бы надежней зацепиться.
Герка зажал в руках обе вилки и, с незнакомой ему самому яростью, воткнул их в правую кисть уже напрягшейся руки.
От раздавшегося в ночи воя даже у него волосы на голове зашевелились.
Он еще решал, что же ему дальше делать со своей жертвой, когда пострадавший, не помня себя от страха, с такой силой рванул руку, что под зубчиками вилок остались кусочки кожи и дочиста сорванный ноготь.
Вой поднялся на октаву выше и с сопутствующим ему шумом стал удаляться. Герка сориентировался - влево.
"Сдается мне, я вступил на тропу войны. Ну не ждать же, пока они сожгут дом. Где бы я тогда стал ночевать?" - думал не совсем законный владелец, брезгливо рассматривая на кухне свой военный трофей. Ноготь с обрывком кожи Гера спрятал в спичечный коробок и сунул его под мойку. А вилки он тщательно вымыл, не переставая удивляться их остроте. "Колючие, как щучьи зубы. Представляю, на какие лепестки распустилась кожа на его руке".