— Один, чувак. Я, бл*дь… — Джеймс пытается найти слова. Но как объяснить такую погрешность? — Он вышел из тени, ввел Харпер наркотик. Он дал ей слишком много…
Мы пялимся на Джеймса в тишине.
А затем Ник набрасывается на него. Это глупый ход, потому что Джеймс пригибается, хватает его за ноги, наваливается всем телом на него и опрокидывает на пол перед моим магазинчиком.
— Полегче, чувак. С ней все в порядке. Я оставил ее с Адмиралом, пока искал тебя.
— Какого хера с тобой не так? — рычит Ник и переворачивает Джеймса под себя. Они оба подрываются на ноги и начинают ходить по кругу. — Ты тупой? — кричит он на Джеймса. — У тебя хоть есть понятие, что ты, бл*дь, наделал?
Никто не отвечает, и он ничего не говорит нам. Джеймс просто разворачивается и уходит в заднюю часть магазина моего отца.
Глава 7
В домике Мерка есть странная книжная полка, наполненная винтажной научной фантастикой, поп-культурой хиппи под ЛСД из семидесятых и американской классикой. Я вдруг пожалела, что оставила свой «Маленький домик» в магазине. Это детская книжка. Больше подходит для десятилетних, нежели для меня. Но в ней есть невинность и простота, которые можно немного использовать в моей жизни.
Я беру с полки роман в жанре научной фантастики, когда новая песня включается в моих наушниках. Идея Мерка, чтобы мне не удалось подслушать мужской разговор, который ведется в другом конце комнаты. Я бросаю быстрый взгляд через плечо и улавливаю Ника в полудвижении. Его кулак с треском впечатывается в челюсть Тету, а затем все начинается сначала.
«Он не примет этого просто так. — Вот, что сказал Мерк, когда дал мне айпод и наушники. — Но не вмешивайся в это, ребенок».
А затем ушел.
Ник, не принимающий это просто так — это недооценка года. Количество их драк скоро уже пойдет на десятки, и они весьма громкие. Короткие, но нехватку их продолжительности компенсирует их интенсивность. Мы до сих пор не знаем, почему Ник в ярости. По меньшей мере, я так и не услышала объяснения с тех пор, как мы попали в этот домик за пределами города. Может, Ник сказал Мерку, когда они ехали вместе? Я ехала с Джеймсом, а Джеймс ни черта не говорил за рулем.
Мерку нравится Taking Back Sunday, и мне тоже нравится эта песня, так что я подпеваю ей, пока читаю с обратной стороны обложки книжки:
Тысяча лет после того, как на Земле наступил Апокалипсис, и люди построили купол…
Ага. Не-а, спасибо.
Я кладу ее обратно и вздыхаю. Треск мебели заставляет меня посмотреть через плечо во второй раз, и теперь Мерк становится на колени, чтобы разнять Ника и Тета.
Мужики. Они такие эмоциональные, что это сводит меня с ума.
Следующая книга называется «Аборты».
Она заставляет меня прыснуть со смеху, а после у меня появляется чувство, будто я покинула свое тело и наблюдаю сверху за собой, просматривающей книжную полку Мерка, смеясь над названием книги «Аборты», пока Тет и Ник пытаются убить друг друга.
Для этой девочки здесь надежды нет. По нулям. Я имею в виду, все кончено. Я кладу книгу обратно и иду по коридору в ванную. Это странный домик. В нем три спальни и две ванные, но одна из них играет роль прачечной. И в ней есть дверь, которая ведет наружу.
Только у мужчины может быть ванная с черным ходом, но прямо сейчас она здесь для того, чтобы я вышла и встретилась с полуденным солнцем. Вниз по склону, ведущему в лес, есть столик для пикника, так что я спускаюсь и пристраиваю свою пятую точку на стол так, чтобы можно было поставить ноги на сидение и попытаться составить представление о некоторых вещах.
Один. Его появление в Хантингтон-Бич было явным сюрпризом. Я не уверена, что у Тета на уме насчет него, и не уверена, хочу ли знать. Но что бы это ни было, не думаю, что мне есть большое дело.
Я на стороне Джеймса в любом случае. Я просто не могу представить, что в данный момент чаши моих весов перевесят еще в чью-нибудь сторону. Он лучший в том, что делает. А нам нужны лучшие. Я уверена, что Мерк тоже хороший киллер. И Ник. Он еще не мертв, так что у него явно есть умения определенного уровня.
И Тет. Сейчас этот человек — киллер.
Передо мной возникает тень, и я поднимаю глаза вверх, чтобы увидеть Ника, идущего вниз по склону. Его рот двигается, так что я знаю, что он говорит, но не слышу ничего потому что Nothing At All ревет у меня в ушах.
— Что? — произношу я, вытягивая наушник. Мне на самом деле нравится песня.
— Этот проклятый Джеймс выжил из гребаного ума, — он садится на стол рядом со мной.