Она маленькая и пухленькая, Лина. Как колобок. И ручки пухленькие, и щечки пухленькие, и ямочки на щечках. Но колобок - симпатичный. И красиво улыбается. Просто глаз не отведешь - так улыбается эта девчонка. Какая-то сказочная улыбка. И очень добрая. И очень бойкая.
Она вообще не из робких, эта Лина. Она не отстает от меня в воде, и, когда мы, наплававшись, ложимся на спину отдыхать, говорит:
- А я давно хотела с тобой познакомиться, Сандро.
- Разве ты меня знала?
- Тебя многие девчонки знают. Даже в нашей школе.
- Я просто потрясен такой известностью! И чем заслужил?
- Но ведь к тебе не подступиться, - продолжает Лина. - Сегодня впервые вижу тебя одного. Если, конечно, не говорить о магазинах...
- Теперь всегда буду один!
Даже не знаю, как это вырвалось. И вроде горько вырвалось.
Она молчит. Видно, думает - всерьез я или нет. Потом ее пальцы ловят в воде мою руку и сжимают. И только после этого Лина произносит:
- Ты не будешь один. Если, конечно, сам не захочешь...
"Вот это да! - думаю я. - Как все, оказывается, просто! Неужели они все такие?"
Невольно вспоминаются слова из сегодняшнего Таниного письма: "Ты пройдешь через это и еще будешь счастлив".
А вот с такой буду счастлив?
Мы еще долго плаваем рядом, но о главном больше не говорим. Ни слова. А когда выбираемся из воды, невольно держимся так, словно что-то уже решено. Держимся вместе. И, кажется, все замечают это и, удивившись, перестают замечать. Будто так и было всегда. Будто так и надо.
Когда мы уезжаем с озера, Лина все ждет, пока остальные рассядутся по биолетам.
- Уедем последними! - шепчет она. - Ладно?
Я вначале машинально киваю, и только потом доходит до меня, что она просто хочет остаться в машине со мной вдвоем.
Она все рассчитала правильно - мы едем вдвоем. И, когда выбираемся на шоссе и передние биолеты с ребятами, разогнавшись, уносятся по воздуху вперед, Лина трется круглой мягкой щекой о мое плечо и закидывает голову, подставляя свой полуоткрытый, невероятно красивый рот.
Я делаю вид, что не замечаю этого. Гляжу вперед, на дорогу, сквозь смотровое стекло, как будто от моей внимательности что-нибудь зависит. Гляжу вперед и думаю о Тане - где она сейчас, что делает, с кем она?
Лина отодвигается от меня и долго, обиженно молчит.
Мне жалко ее. Мне самому становится больно оттого, что я причинил ей боль.
- Куда ты собираешься после школы? - спрашиваю я.
- В училище промышленной эстетики. - Она отвечает спокойно, ровно, даже холодно. Потом, как бы что-то решив, улыбается и спрашивает: - А ты, конечно, записался на Риту?
- Конечно. А ты разве нет?
- Это не для меня. - Она вздыхает. - Там нужны спортивные девчонки. А с моей-то комплекцией...
- Неужели это важно?
- А ты думал!.. Туда девчонок, как на конкурс красоты, отбирают.
- Вот уж глупо!
- Мало ли глупостей делается на нашей старенькой Земле? Земля без глупостей - это вроде бы даже и не Земля. Но тебе, Сандро, эти "малахитские" красавицы не достанутся! Надеюсь, тебя не возьмут.
- Почему надеешься?
- Не хочу, чтобы тебя взяли! - Она глядит в мои глаза так откровенно, как еще никто и никогда не глядел на меня. - Ты очень давно нужен мне, Сандро! Еще с тех пор, когда ты всюду ходил один. Без... своей Тани...
- Почему же ты тогда молчала?
- Тогда я считала, что девушка не должна... первая... Все мы в детстве так считаем.
- А теперь?
- Теперь мне все равно! Теперь важно, что ты - рядом. Я так долго ждала! Я уже почти смирилась с мыслью, что этого никогда не будет...
"Черт знает что! - думаю я. - И вовсе тут не так все просто. И вовсе она не такая... Что же у нас будет? Может, лучше бы нам и не встречаться? По крайней мере, для нее лучше..."
- Я позвоню тебе вечером, - говорит Лина, когда биолет останавливается возле ее школы. - Нам есть о чем поговорить, Сандро.
- А ты знаешь мой номер?
- Конечно! Давно! - Она заливисто, звонко хохочет. - А мой - вот! - И вынимает из кармана узенькую, как мизинец, карточку с личным номером. - Когда кончишь свой "поминальник" для радиофонов - запишешь мой номер первым. Могу я просить о такой малости?
- Откуда ты знаешь о "поминальнике", Лина?
- Я много чего о тебе знаю! Не думай, что все это так... легко....
"Ну разве можно обижать ее? - спрашиваю я себя, глядя из биолета, как Лина бежит к подъезду школы, будто катится. - Если она даже о "поминальнике" знает..."
Это наш рыжий Юлий Кубов, руководитель киберлаборатории, окрестил "поминальником" устройство для радиофонов, которое я начал собирать еще в седьмом классе, потом забросил из-за коробочек эмоциональной памяти и вот продолжаю собирать нынче.
Очень уж длинные номера сейчас у личных радиофонов! Их трудно запомнить, трудно набрать. Нажимаешь, нажимаешь кнопки с цифрами... Обязательно где-нибудь собьешься. А пользуешься чаще всего пятью номерами. Ну, десятью! Так нельзя ли, чтоб их запомнил сам аппарат? Нажал нужную кнопку - а он уже передает готовый номер... Отпала в нем нужда - стер этот номер из памяти аппарата и записал другой...
Собственно, такие запоминающие устройства были придуманы страшно давно - в конце двадцатого века. Но оказались громоздкими и остались только при телефонах. В радиофоны не попали. И у меня первое устройство получилось громоздким - больше самого радиофона. И, значит, было бессмысленно - кто же станет таскать с собой две коробки вместо одной?
Потом я собрал еще восемь таких "поминальников". И каждый последующий был меньше предыдущего. Последний был уже с четверть футляра радиофона. Но и это было много, потому что никто не станет увеличивать футляр. Все и так ворчат, что радиофон велик, тяжел, оттягивает карманы...
- А если уменьшить батарейки? - подкинул мне однажды идею Юлий Кубов. Неужели тут предел?
Я занялся было батарейками радиофонов, стал искать что-то другое, полегче, поменьше, поновее, но потом увлекся коробочками эмоциональной памяти, или коэмами, как стали называть их после Женькиного "изобретения", - и забросил все остальное.
А теперь, кажется, я нашел путь к тому, чтобы уменьшить батарейку. Намного. И собрал еще один "поминальник" на десять номеров - совсем уже крохотный. Пригодилась долгая возня с коэмами. Полтора года я отдал им. И они многому научили меня. Ведь там все миниатюрное. Почти микроскопическое. Может, и удастся теперь загнать этот "поминальник" в стандартный радиофон? Казалось бы, и немного уже работы - чуть-чуть. Но последнее "чуть-чуть" почему-то всегда самое долгое и трудное.