…Лу-у знала: когда я зажимаю в руке коэму, не стоит меня отвлекать. Сути того, что происходит, она не понимала. Довольствовалась простым объяснением: я слушаю Нур-Нура. А значит, занимаюсь делом явно колдовским. Ибо не колдуну это недоступно: Нур-Нур давно ушёл к предкам.
Но уж когда я коэму отложил, можно и потревожить…
— Что это? — Лу-у держала за уголок переплёта раскрытый букварь, который извлекла из неразобранного багажа.
Страницы букваря рассыпались веером. Держала его Лу-у вверх ногами.
— Книга, — ответил я.
— Зачем это?
Она часто спрашивала «зачем», когда видела незнакомую вещь.
— Сядь рядом, Лу-у, — попросил я и пересел на раскладушку. — Давай посмотрим книгу вместе.
Первая картинка изображала разрезанный арбуз. Его я и назвал.
— Это кхет, — поправила Лу-у. — Но почему красный?
Внутренность кхета была бледно-оранжевой. И семена того же цвета, не чёрные. И отчётливых полос на кожуре кхета не водилось.
— У нас нет кхетов, — объяснил я. — Есть арбузы. Когда ещё раз полетим на ферму, я их покажу тебе. У них другой цвет и другой вкус.
Арбузы мы выращивали в теплицах. Только для детей. Потому что теплицы расширялись слишком медленно. Лу-у в них заглядывала. Но, увидав там цветы, дальше не пошла.
Через страницу она увидела петуха и обрадовалась.
— Кок! — закричала она. — Смотри — кок!
На петухов она насмотрелась. А букварь шёл на неизменной «глобе» — смеси английского с русским.
…Над букварём мы просидели долго. Картинки жену мою заинтересовали. Букв она не замечала, и я решил не отвлекать пока на них внимание. Перелистывать страницы научилась быстро. Названия предметов запоминала сразу. Не думал я, когда брал с собою буквари, что именно так произойдёт первое знакомство с ними у купов. Но получилось вот так…
— Я хочу показать это Гару. Можно взять твою книгу? — спросила Лу-у.
— Конечно! У нас ещё есть.
Лу-у убежала вместе с книгой к братишке, и так первый на этом материке букварь пошёл извечным путём — к детям. Правда, пока не как букварь, а скорее как альбом.
На другой день к хижине Тора потянулись дети — как до этого тянулись женщины. И Лу-у без конца перелистывала перед хижиной книгу, терпеливо называла предметы, объясняла их назначение — как сама поняла. Меня уже ни о чём не спрашивала.
За неделю букварь истрепали в клочья. Я отдал другой. В этот заглядывали и женщины. Вперемежку с детьми. Мужчины почему-то оказались к букварям почти равнодушны. И подумалось, что в предстоящей ликвидации безграмотности работа с мужчинами будет самой сложной.
7. Астронавты и каннибалы
О том, что урумку едят людей, Нур-Нур узнал в соседних племенах. Они избегали тех лесов, где постоянно шныряли быстроногие каннибалы.
Однако урумку сами врывались во владения соседей, захватывали одиноких охотников, вылавливали женщин и детей, которые собирали ягоды и грибы возле своих селений.
Если жители селений ловили людоедов, то убивали на месте. Никакой жалости к ним никто не испытывал. Но урумку потерь не замечали. Видно, не умели считать. И, разумеется, не понимали ценности жизней соплеменников. Коли уж ели их…
Озлобление и предельная жестокость окружали это племя. Лишь севернее него никто не жил, и под давлением ненависти соседей урумку постепенно и неохотно выжимались в более холодные места.
Нур-Нур и его жена, которую в местных племенах прозвали Уйка — белая важенка, — побывали в селениях и килов, и айкупов, и ту-пу, и других племён, живших южнее и западнее килов. Звездолётчики видели, как отравляют жизнь мирных племён энергичные и жестокие людоеды. Однако не сразу нашлась возможность помочь тем, кто вызывал симпатии и жалость.
Индивидуальные реактивные двигатели астронавтов были надёжны и рассчитаны на много лет. Пользовались ими бережливо. Поэтому и хватило их почти до конца жизни Нур-Нура. Уже и стариком совершал он недалёкие путешествия по воздуху. Но пояс северных озёр материка успел исследовать ещё молодым, и тогда же обнаружил пещеры, в которых светились стены и сдвигалась стрелка атомного счётчика.
В эти пещеры, за полосу озёр, и надумал Нур-Нур загнать каннибалов, которые отравляли жизнь всех окружающих.
— Там вымрут старики, которых всё равно едят после неудачных охот. — Так объяснял Нур-Нур жестокое своё решение. — Вместе со стариками, надеюсь, исчезнут и сами традиции людоедства. Иначе от них быстро не избавиться… Вблизи благодатных озёр голод этому племени не грозит. Птицы там — на века! Тем более я сразу решил, что научу племя делать луки и ставить ловушки. А заодно решил и застраховать его от возможных ошибок недалёких вождей. Хотя, как правило, вожди умнее окружающих… Но не всегда, увы, и не везде… Знаю это по своей несчастной стране и по своему космическому кораблю, с которого пришлось бежать… Поэтому я просто приказал племени урумку выбирать не одного вождя, а сразу пять. По числу пальцев на их руках… Чтоб не сбились со счёта… И приказал держать в тайне, кто из пяти — главный. «Выдадите главного, — предупредил я, — погибнете все. Сохраните его имя в тайне — будете жить! Так велят ваши боги, которых вы прогневили».