Выбрать главу

Около горячей печки Шаухал снял свои промёрзшие арчиты и мокрые брюки. И вдруг на правой ноге, повыше колена, увидел кровь.

— О, горе мне! Что с тобой? — воскликнула тётя.

— Это… когда я шёл сюда… — Шаухал рассказал о случае с машиной. Он сам только сейчас догадался, что его ранило небольшим осколком. От холода он даже не почувствовал боли.

— Мама очень больна, — закончил он, — ей ещё хуже.

— Надо её забрать сюда, — ответила Рацца, перевязывая раненую ногу куском белого ситца. — Эти проклятые немцы отняли у нас очаги. Ютимся в жалких клетушках…

Дом тёти заняли гитлеровцы. Оставили ей лишь небольшую каморку, а остальную часть дома отгородили шкафами. Бывшим хозяевам запрещено было туда и нос показывать.

У тёти чудом сохранилось немного муки, картошки и фасоли. Всё это в узелочках и мешочках рассовано по углам и под кроватью. Кое-что развешано по стенам. От этого в комнатушке ещё теснее — повернуться негде.

Пока сушилась одежда, Рацца велела Шаухалу лечь в постель рядом с её восьмилетним сыном.

— Очень болит? — сочувственно спрашивал малыш.

Рана болела сильно, но Шаухал не показывал виду, терпел и не стонал.

2

Давно в маленькой комнатке, где жил Шаухал с матерью, не было так шумно и тепло.

Тётя Рацца растопила печь. Больной стало легче после прихода сестры.

Ах, что бы с ними было, если бы не добрая Рацца! Вот уже в который раз она приходит в трудную минуту, и жизнь становится терпимее. И всегда принесёт с собой что-нибудь съестное. Развяжет узел своего большого клетчатого платка и выложит на стол какой-нибудь пирог: либо олиба́х — с сыром, либо картофджи́н — с картошкой, либо насджи́н — с тыквой. Сегодня она принесла олибах. Может быть, он придётся по вкусу больной.

Мать тоже умеет печь вкусные пироги. Вот выздоровеет и обязательно испечёт. Шаухал твёрдо решил, что после выздоровления мать будет сидеть дома, а хозяйством займётся он сам. Ему уже тринадцать лет, вполне взрослый. Он сам и двор уберёт, и за водой сходит, и дров припасёт…

В комнатке тепло. Скоро сварится похлёбка с мясом. Давно не вдыхали они такого вкусного запаха. Даже нос щекочет.

И настроение хорошее. Мать тоже повеселела. Она уже не лежит, а сидит в постели, накрыв плечи платком.

А Рацца рассказывает, что творится в селе. Шаухал вслушивается в тревожные рассказы тёти.

Оказывается, немцы каждый день устраивают облавы, ищут партизан, уводят скот, отбирают всё, что им только понравится. И нашлись на селе предатели, которые помогают им в этом грязном деле.

Как много скота и всякого другого добра увезено в эту проклятую фашистскую Германию! А ведь сначала обещали, что местным жителям ничто не грозит. Всё это враки! Недавно пригнали группу пленных и заперли их в школе. Из школы слышатся стоны и плач. Пищу им запрещают приносить. Живут там в грязи, во вшах… Бедные люди!

Одна женщина бросила им в форточку чурек. За это немцы так её избили, что она чуть не умерла. С тех пор к школе люди не решаются подходить. Солдаты-охранники смотрят как звери. Им убить человека ничего не стоит.

«Наверно, и в нашем четвёртом классе маются эти люди, — думает Шаухал. — Может быть, кто-то уже увидел на парте вырезанное перочинным ножиком слово «Шаухал» и говорит про себя: «Хорошо этому Шаухалу — он на воле».

Судьба арестованных не даёт покоя Шаухалу. Даже о ране забыл. И всё возмущается: как могут фашисты так издеваться над людьми? Как можно школу, построенную для ребят села Керме́н, превратить в страшную тюрьму? Неужто отныне уже никогда не удастся даже заглянуть в школьные окна?

Мать плачет, а Рацца с негодованием всё рассказывает о бесчинствах фашистов.

— Сын Кубади́ Кубайтиева с немцами якшается… — сообщает она.

Шаухал вспомнил, что однажды учитель Темир водил их на экскурсию к развалинам поместья Кубайтиевых. Когда-то они были большими богачами. Им принадлежали огромные стада овец и много земли. Их называли князьями.

Советская власть отобрала эти богатства. А княжеские хоромы разрушил народ.

Вспомнил Шаухал и такой случай. Однажды они с Габулой лазили по развалинам дома Кубайтиевых. И случайно в фундаменте нашли горшок с монетами. Потом на нихасе[2] старики с интересом рассматривали эти монеты и рассказывали много историй о Кубайтиевых и о других князьях.

А сейчас отпрыск этих самых Кубайтиевых, который много лет назад сбежал за границу, вернулся в Осетию, чтобы, как он сам сказал, «отомстить за обиды предков и вернуть старые обычаи». Всем ясно, что это значит. Возьмёт он теперь за горло жителей Кермен-Синдзикау и Кора-Урсдона.

вернуться

2

Ниха́с — место в осетинских аулах, где устраиваются сходки.