— Ты зачем? — сердито ору я. — Иди в кабинку.
— Я — с тобой, — упрямо говорит Саша.
Мы развёртываем брезент. Он огромный. Половину брезента свёртываем и подстилаем под себя — получается вроде дивана. Другой половиной накрываемся, как палаткой.
— Теперь не страшен никакой дождь, — весело говорит Саша.
Мне нравится, что Саша повеселела. Мне нравится ночь, дождь, брезент, нравится, как нас потряхивает в кузове машины. Я становлюсь совсем храбрым. Кладу руку на Сашины плечи. Подвигаюсь к ней. Попадаю губами в Сашину щёку…
В первый миг мне показалось, что машину очень сильно тряхнуло на какой-то выбоине, оттого я больно ударился о борт. Но машина тут ни при чём. Это Саша отшвырнула меня. За что? Ну за что?
Я вылезаю из-под брезента. Холодные капли падают мне на лицо. Недаром я всегда не любил девчонок…
«Глупый ты, Алим»
Сегодня нам привезли деньги. Иван приехал, и с ним — белокурая девица в кудряшках, кассир. Она раскрыла маленький коричневый портфельчик, мы по очереди расписывались, и она нам выдавала деньги.
Первый раз в жизни я расписывался на серьёзном документе. До сих пор приходилось лишь на библиотечных формулярах да ещё, когда скучный урок, тренировался на промокашках, стараясь отработать непринуждённый росчерк. Теперь я втайне пожалел, что маловато тренировался — росчерк получился какой-то убогий.
Зарплату мне выдали тройками. Не очень много троек, но зато свои собственные. Я за эти тройки подымался чуть свет, и карабкался на горы по солнцепёку, и таскал образцы, и скучал на дежурстве… И вот теперь расписался и получил зарплату. Зарплату…
Часть заработанных денег уходит на питание. Ну, а остальные? Что делать с остальными? Не купить ли мне фотоаппарат? Необходимая вещь — фотоаппарат.
Неплохо бы ещё авторучку с золотым пером. Однажды я забыл дома авторучку, и математик дал мне свою, ленинградскую, с золотым пером. Отлично пишет! В девятом много придётся писать. Куплю, пожалуй, авторучку.
Да, надо бы что-нибудь купить матери. Косынку, что ли… Или чулки эластик. Она как-то говорила, что хорошие чулки, но дорогие. Куплю. Пусть форсит.
Вообще вещей, которые можно было бы купить на первую зарплату, оказалось довольно много. Мои запросы явно превышали возможности. В конце концов я решил отложить решение сложного вопроса до того времени, когда определится заработок за всё лето.
Однако первый расход собственных денег оказался бесплановым и непредвиденным.
В очередное дежурство, когда я, усевшись в тени палатки, сам с собой играл в карманные шахматы, по тропинке из лесу вышел Алим. Что-то он в этот раз был не такой, как всегда. Брёл еле-еле, как маленький старикан. И не насвистывал. Вот что было странно: он не насвистывал.
— Здравствуй, Григорий.
— Здравствуй, Алим. Садись.
— Спасибо, Григорий.
Он сел на выгоревшую траву. Я искоса поглядел на Алима. Нет, правда что-то у него случилось.
— Что новенького, Алим?
— Ничего, — сказал Алим и вздохнул.
— От друга нехорошо скрывать горе, — сказал я.
Алим ещё раз вздохнул.
— Ну-ну, — подбодрил я парнишку, — давай рассказывай.
Алим ещё помолчал, колеблясь, но всё же выложил мне свою неприятность.
— Деньги нужны.
— Тебе?
— Мне.
— Много?
— Много, — сказал Алим.
— Сколько же?
— Много, — повторил Алим. — У тебя нету.
Последние слова меня неприятно царапнули. «У тебя нету». Почему же нету? Человек получает зарплату. Что ему, сто рублей, что ли, нужно?
— Зачем тебе деньги, Алим?
— Долг отдать.
— Кому это ты задолжал?
— Свистуну задолжал.
— За что?
— Ни за что. В карты играл. Он выиграл, я проиграл. Надо платить.
Вот подлец! Это я про Свистуна подумал. Ну не подлец? Мальчишку обыграть! Играл бы с ровесниками, так нет. Жулик…
Свистуна я видел несколько раз, когда ходил в село смотреть кино. Обычно Вольфрам оставался в лагере, а мы с Витькой и Сашей ходили. Клуб в селе одноэтажный, деревянный, а перед клубом — волейбольная площадка. Иногда мы перед кино играли вместе с сельскими ребятами в волейбол.
Свистун в волейбол не играл. Он приходил в клуб с приятелями, вся компания останавливалась неподалёку от входа, и тут парни курили, гоготали и задирали девчат. Девчата старались обходить их подальше.
— Хочу просить Вольфрам — может, на работу возьмёт? Буду сидеть возле палатки, как ты. За водой сходить могу. Огонь делать могу. Кашу варить научусь.