Бледный старик в тёмном халате и в шлёпанцах шёл по коридору. Глаза у старика были тусклые и безразличные. Шустрая медсестра проскочила мимо, на ходу поздоровавшись с тётей.
— Вот здесь — операционная, — сказала тётя. — И тогда, при Марье Захаровне, здесь же была.
— Можно зайти? — робко спросила Юлька.
— Зайди — не убьют, — разрешила тётя.
Юлька осторожно вошла. За стёклами шкафа сверкали хирургические инструменты. Длинный узкий стол стоял посредине операционной. Большая лампа, похожая на опрокинутый прожектор, глядела с потолка на стол. «Значит, это здесь, — подумала Юлька, — Марья Захаровна делала операцию раненому красноармейцу, а тётя светила ей керосиновой лампой. А в Хмелёво входили немцы…»
— Пойдём. — Анна Николаевна тронула Юльку за рукав.
— И Андрей Ильич делает операции? — спросила Юлька.
— А как же! — сказала тётя. — Уж не одному жизнь спас.
Коридор повернул направо, и в открытую дверь Юлька увидала кроватки с высокими сетками — маленькие, точно птичьи клетки.
— Новые жители, — сказала тётя, и в голосе её Юлька почувствовала горделивые нотки, словно в том, что появились на свет эти новые жители, была и её заслуга. — Один вчера только родился, вон в той кроватке, в углу.
Юлька глянула сквозь сетку на маленький белый свёрток. «Неужели и я была такая маленькая?» — весело удивляясь, подумала Юлька.
— А вот и наша дальняя, — сказала тётя, подводя Юльку к просторной, светлой палате. — Тут и Степан лежал, и те два красноармейца, из-за которых мы не уехали, и профессор… Много. Страху натерпелись мы за них.
Теперь в палате лежали женщины. Молодая девушка сидела на постели и расчёсывала длинные волосы. Седая старушка пристально смотрела на Юльку.
— Что, — спросила она, — новая медсестра?
— Да нет, — ответила за Юльку Анна Николаевна, — племянница моя. Интересуется вот.
— Нюра, — окликнул кто-то из коридора, — беги скорей за Андреем Ильичом! Прохорову плохо.
— Бегу! — отозвалась Анна Николаевна, сразу словно бы позабыв о Юльке.
— Я сбегаю, — сказала Юлька.
И, прежде чем тётя успела что-либо ответить, Юлька на носочках помчалась по коридору, на ходу развязывая халат. В приёмной она бросила его на скамейку, схватила пальто и выскочила на улицу.
Она бежала по дороге изо всех сил и мысленно твердила: «Андрей Ильич, Прохорову плохо. Андрей Ильич, Прохорову плохо…» Поскользнулась и чуть не упала, но удержалась всё же и продолжала бежать так же быстро, словно от того лишь, как скоро она добежит до Андрея Ильича, зависела жизнь Прохорова.
С дороги к докторскому домику вела прорытая в снегу тропинка. Юлька, задыхаясь, пробежала эту тропинку и кулаком постучала в дверь. Уже постучавшись, заметила кнопку электрического звонка и нажала на неё.
— Что случилось?
Андрей Ильич в белой рубашке без галстука и без пиджака распахнул двери.
— Про… Прохорову пло-хо… — сказала Юлька, с трудом переводя дыхание.
Андрей Ильич вернулся в дом, и Юлька вошла за ним. Пока он надевал пиджак и пальто, она успела немножко разглядеть квартиру.
Обшарпанная высокая печь с вделанной в неё плитой бросилась Юльке в глаза. Давно не мытый пол. Стол, покрытый газетой, за которым, должно быть, только что завтракал доктор. Хлеб в тарелке и масло на блюдечке стояли на столе, сахарница и белая кружка. Пахло кофе.
— Идём, — сказал Андрей Ильич и вместе с Юлькой вышел из дому.
— Вы дверь не закрыли, — сказала Юлька.
— А, да… Закройте, пожалуйста. Ключ, должно быть, на столе.
— Ладно, — сказала Юлька и вернулась.
Она сразу увидала ключ — он лежал на столе возле тарелки с хлебом. Юлька взяла его и хотела выйти, но, повернувшись, наткнулась взглядом на полки с книгами, которые занимали почти всю стену.
Тут были очень старые толстые книги в массивных переплётах. И совсем новые, с чистыми свежими буквами на корешках. Внушительные тома медицинской энциклопедии. И стопки тоненьких брошюр. «Детская хирургия», — прочла Юлька на одном корешке. «Глазные болезни», «Медицинский справочник»…
Медицинские книги занимали несколько полок. Юлька разглядывала их с невольным внутренним почтением. Сколько ума, мыслей, знаний, опыта, успехов и ошибок многих и многих врачей и учёных мира собралось на этих полках в неприбранной квартире сельского врача! Когда успел он собрать столько книг? Хотя… Ну да, тётя тогда, в первый Юлькин приезд, как-то говорила за столом, что Марье Захаровне присылают много книг. Из Москвы, из Ленинграда, из Киева. Даже из-за границы, говорила тётя.