С мелодичным звонком цвет сенсора сменился с красного на зелёный и двери разъехались пропуская меня внутрь. Гаррус сидел за слабо мерцающим экраном и что-то быстро набирал на проекционной клавиатуре, пальцы его, узловатые, оканчивающиеся короткими но крепкими когтями, порхали в воздухе словно у пианиста при быстрой игре. Не отрываясь он кивнул мне на кресло стоящее подле. Я присел и бросил испытующий взгляд вокруг, составляя впечатление об обстановке. В лучших традициях оперской работы на всех горизонтальных поверхностях было пусто, исключая редкие, явно не относящиеся к расследованиям предметы. В углу кабинета, стоял, поражая монументальностью, двухсекционный сейф. На стене слева пристроилась большая, метра два на полтора рамка голопроектора, в настоящее время отключенная. Ну и в общем-то всё, если не считать кресел под нами и стола с компьютером.
— Здравствуйте, Шепард.
Я обернулся:
— Добрый день, офицер.
— Можно без официоза, просто Гаррус, — это было произнесено со странными нотками усталости в голосе. Внимательно всмотревшись, я подумал, что турианец больше всего напоминает осунувшегося и усталого человека, если конечно можно применить к нему это определение. Чуть кивнул. Что-то здесь было странно и настораживающе в таком поведении. Однако я отбросил размышления на потом, сейчас гораздо важнее получить максимально всю информацию по Сарену имеющуюся у Гарруса. Пальцы турианца выписали финальный аккорд, и, отключив клавиатуру, он откинулся, закачавшись в кресле.
— Сарен, — произнёс я ключевое слово. Гаррус резко щёлкнул боковыми челюстями и, медленно кивнув, поднялся с чуть скрипнувшего кресла.
— Пройдёмся, Шепард.
Идти пришлось далеко, куда-то на нижние уровни. Остановившись у ограждения боковой галереи, я проводил взглядом несколько пронёсшихся подо мной аэрокаров. Мы находились в глухом тоннеле лишённом какой-либо иллюминации, даже редкие надписи были выполнены краской а не голографическим способом, как повсеместно на Цитадели. Галерея шла почти под самым сводом, купол смыкался в метре над головой. Серо-стальная, абсолютно гладкая, стена уходила на пару десятков метров вниз, шириной тоннель был метров пятнадцать.
Гаррус облокотился о перила рядом. Запрокинул голову разглядывая что-то вверху.
— Знаешь, Шепард, — нарушил он тишину. — Последнее время меня стало посещать странное чувство: либо у меня начала развиваться паранойя, либо всё намного хуже чем я думал.
Он замолчал, что-то обдумывая, а меня, вдруг посетила мысль, что турианцы во многом похожи на людей. Может быть, стоящий здесь, рядом со мной, был исключением, но его эмоции я читал легко, и чувство сомнения, грызущее опера было мне понятно и знакомо.
Сведения которые Гаррус собирался мне передать, явно относились к категории секретных и стань это известно, он легко рисковал и работой и, возможно, свободой. Он шёл на должностное преступление и его, офицера, сподвигнуть на это могло только, что-то очень серьёзное. И я знал что — предчувствие беды. Это тоже было знакомо, там, в прошлой жизни доводилось учиться у старых оперов, чутьём, каким-то сверхъестественным нюхом улавливающих систему там, где её даже не было. И похоже такое же чутьё проснулось и у Гарруса.
Наконец, решившись, турианец прервал молчание.
— Всё началось с того, что пропал один из моих агентов в порту. Единственное, что он передал в своём сообщении, связавшись по экстренному каналу, что прилетел корабль со странным грузом. Позже на условленное место он не явился, по основной явке тоже следов посещения не было, на связь больше не выходил.
— Спалился, — резюмировал я.
— Да, — Гаррус хмуро кивнул. — Это было несколько месяцев назад. Меня долго мучил один вопрос, почему для связи он использовал экстренный канал, а не оговоренный способ связи, что это был за такой странный груз. Я поднял списки прибывших кораблей. Не все идут на погрузку в тот же день, поэтому список был за три дня.
Турианец снова щёлкнул боковой парой челюстей, посмотрел на меня.
— Шепард, ты знаешь сколько кораблей прибывают в день на Цитадель? До тысячи! — сам же он ответил на свой вопрос. — Ладно, я отсеял мелкие яхты и военные суда, но всё равно, счёт шел на сотни! — Гаррус порывисто, в возбуждении, сделал несколько шагов по узкому пространству галереи. Круто развернулся, в голосе засквозила какая-то гордость напополам с удовлетворением:
— И всё же мне это удалось! — однако вспыхнув было, он снова помрачнел, медленно вернулся, вновь оперевшись о перила. Из голоса тоже пропали живые нотки, возвращаясь к ровному почти механическому повествованию. — Я отследил и установил характер груза всех кораблей, кроме одного. Корабля, вся информацию по которому оказалась закрыта СПЕКТРом Совета Сареном. Это конечно ни о чём не говорит, но некий «запашок» появился. Сам понимаешь, информация носила непроверенный характер, поэтому никакого документирования не велось. Даже начальнику я ничего не докладывал, потому что только услышь он слово «СПЕКТР», всё прикрыл бы тут же.