Народу на базаре было много. Кто живность продавал, кто молоко, кто яйца. Всякой рухлядью торговали, меняли керосин на сапоги, а патроны на муку. Деньги всякие разные – рубли советские, купоны для оккупированных областей. Но я деньгами решил не разбрасываться, строго был нацелен именно на бартер, как сейчас модно стало говорить. Я без труда нашел женщину, стоявшую с мешком самосада. Показал на мерную чашку чуть поменьше чайной, вынул из своего мешка селедку. Женщина кивнула головой.
Немая сделка состоялась. Я высыпал три чашки нарезанного табака в специальный мешочек, в свой кисет тоже немного, отдал женщине пять рыбок.
У меня оставалось еще три селедки. Женщина кроме самосада продавала лукошко яиц. Увидев чистенькие, ровные кругляшки (в детстве мы часто воровали гусиные и утиные яйца из гнезд, чтобы полакомиться ими) мне вдруг страстно захотелось отведать яиц. Но я не знал, как по-русски будет «яйцо».
–– Мне надо сымыыт1413, – сказал я женщине.
–– Чего тебе, касатик, надо? – переспросила она.
Я показал на яйцо. Женщина кивнула и показала на мои три селедки. За них она предлагала мне пять яиц, растопырив пять пальцев на руке. Я помотал головой и показал десять пальцев, потом на яйца и положил перед ней три селедки.
–– Ладно, бери, – улыбнулась женщина. То ли правда цена устроила, то ли над красноармейцем сжалилась.
Я бережно положил яйца поверх табака и потом всю дорогу трясся над драгоценным приобретением до самого дома, что твоя наседка. Табак я отдал ребятам, а яйца отнес хозяевам, у которых мы остановились. Как бы в благодарность…
–– Яйца? – удивилась хозяйка.
Так я узнал русское название яиц, и больше не называл их якутским словом «сымыыт». Зато поел яичницы, большой такой, на всю сковородку.
Глава 15. В госпитале
Вернусь к Сталинграду. Переправились на левый берег. Оказалось, что вода к этому времени сильно спала. Чтобы не сесть на мель, пришлось плыть до берега на катере. Стали искать белую палатку с красным крестом. Людей спрашивали, сами головами вертели. Через некоторое время дошли до медицинского пункта.
В палатке пахло медикаментами и болью. Страшный запах, хуже чем на войне: карболка, кровь, хлор и сладковато гнилью пахнет. Сновали усталые люди в белых халатах, ковыляли всякие разные раненые – кто на одной ноге, кто вслепую, с замотанной головой. Медики сняли перевязку с моей руки, и начали, что меня удивило, нюхать рану. Как-то выглядело это… по нашему, не по-медицински.
–– Начинается гангрена, – сказал врач. Это слово мне было незнакомо, потому я даже не испугался. Знал бы я, чем мне грозит это странное рычащее слово…
Опять промыли мою руку в растворе марганцовки, опять кололи уколы. Было жутко неприятно смотреть на свои раны. Мой большой палец распух и походил на гнилую картофелину, двигать им было невозможно. В пальцах застряли осколки. Лицезреть собственные гниющие мышцы, сухожилия было зрелищем малоприятным. Пока медики обрабатывали раны, мой лейтенант их о чем-то расспрашивал. Причем было видно, что лейтенант недоволен, но сдерживается.
С питанием в медпункте, очевидно, были сложности. Нам предложили лишь кипятку, а так даже каши не было. Когда мы достали из моего вещмешка хлеб, кусок сыра, сахар, утомленные лица медиков посветлели. С едой управились в два счета. Столовались они в несколько приемов, пока кто-то ел, кто-то находился у раненых, потом менялись. Как оказалось, с утра никто не ел.
Из медицинской палатки нас отправили в местность Эльтон, где располагался дивизионный госпиталь. Опять же пешком, машины и телеги были заняты тяжелоранеными. До пункта назначения мы добрались лишь вечером. Сам Эльтон оказался просто растолстевшей, как я подумал, железнодорожной станцией, откуда можно было отправлять составы с ранеными.
В госпитале не оказалось лежачих мест, раненые лежали даже во дворе. Мы нашли себе уголок, постелили на земле брезент и устроились ночевать прямо под открытым небом. Я настолько устал, что лег и сразу провалился в бездну…
Ночью проснулся от резкого тычка лейтенанта в плечо: «Бежим, Вася!». Ревели сирены, где-то гудели поезда, а я спал, как убитый, и даже не слышал сигналов тревоги, не ощущал толчков от взрывов. Немцы бомбили станцию и госпиталь! Мы побежали, не разбирая направления, прочь, подальше от авианалета…
Вокруг грохотало, выл воздух под осколками, где-то на станции взахлеб частили зенитные скорострелки. Скоро спины озарились заревом пожара, вокруг метались ошалелые раненые и медперсонал, кто-то кричал высоким голосом, слышались команды. Видел палатку, откуда бегом на носилках зараз по два-три человека лежачих раненых вытаскивали медсестры. Маленькие, тоненькие, а ведь поднимали бугаев, каждого под сто килограмм, да еще по двое.
14
1 3 Сымыыт (як.) – Яйцо
Эпилог
Дорогой, читатель!
Мы, семья ветерана Василия Давыдовича Иванова и вся команда участвовавшая в создании книги, будем весьма признательны Вам, если вы поделитесь этой книгой с друзьями, родными, коллегами, всеми теми, до кого бы Вам захотелось донести эту настоящую историю, простого солдата, ведь это произведение олицетворяет подвиг всех наших дедов, прадедов – советских солдат, которые подарили нам Мир…
Благодарим Вас за прочтение и будем рады отзывам в социальных сетях, отметить публикации можно хэштегом #БравыйСолдатВасилийИванов instagram аккаунт книги @vd_ivanov_book
СПРАВКА:
Иванов Василий Давыдович.
Родился 24 ноября 1923 года в крестьянской семье, чочуйского наслега, Вилюйского округа ЯАССР.
В 1942 года ушел добровольцем на фронт, в ряды рабоче-крестьянской армии.
Сразу попал в самое пекло – окопы Сталинграда, освобождал оккупированную Украину, Варшаву, штурмовал стены Берлина. Воевал в пехоте и разведке, был пограничником, охранял в бункере тело покончившего с собой Геббельса, охранял первых лиц трех стран победителей, стоял в почетном карауле советской армии во время Потсдамской конференции и Нюрнбергского процесса, отдавая честь Сталину, Рокоссовскому и Жукову.
Воевал в Сталинграде – 68-ой гвардейской армии, автоматчиком, после ранения на Юго-Западном фронте командиром отделения 127 пограничных войск МГБ, на Донском фронте 1-ой гвардейской армии 38 гвардейской дивизии, разведчиком.
В 1944 году был послан на 4-х месячные курсы и направлен в 1-ый Белорусский фронт помощником командира взвода в 38-ой Краснознаменный Померанский полк войск МГБ СССР. Войну окончил 11 мая 1945г. на р. Эльбе под г. Берлином. После войны служил до 1948 в пограничных оккупационных войсках Советских войск в Германии, прошел курсы спец. школы при управлении войск МГБ.
Во время войны получил боевые ранения, контузию. Домой вернулся в июле 1948 г. инвалидом ВОВ.
Имеет 9 боевых наград:
– Орден Отечественной войны 1 степени,
– Орден Октябрьской Революции;
– Медаль «За отвагу»;
– Дважды награжден медалью «За боевые заслуги»;
– Медаль «За оборону Сталинграда»;
– Медаль «За освобождение Варшавы»;
– Медаль «За взятие Берлина»;
– Медаль «За Победу над Германией в ВОВ 1941—1945 гг.».
После службы по направлению РК КПСС направлен в органы МВД ЯАССР. Строил город Мирный, стоял у истоков алмазодобывающей промышленности Республики Саха (Якутия).
Почетный гражданин г. Мирного и Вилюйского района, заслуженный работник Народного хозяйства ЯАССР, ветеран алмазодобывающей промышленности.
Отец 7 детей, 16 внуков, 14 правнуков.
В 2011 г. выпустил книгу – воспоминаний «Я вернусь».
Ушел из жизни 7 октября 2011 г. Похоронен в г. Мирном.