Глава 16. Побег на передовую
Октябрьский праздник 1942 года отметили в Саратове. Потом из госпиталя меня вместе с другими выздоравливающими бойцами определили в запасной полк, расположенный в Татищево.
Под овощехранилище, оказалось, приспособили казармы. Условия здесь были убогие, опустошенные комнаты порой не имели мебели – зато сена давали в избытке. Кормили нас одной перловой кашей, все лучшее шло на фронт, тылу тогда приходилось туго. Одежды не выдавали, а я после госпиталя остался в одной гимнастерке с пилоткой. Шинель потерялась еще в Саратове, при пересадке, а взять новую было негде. Банно-прачечный день в субботу делали, помоешься – и снова ту же форму надевать, сырую – если постирал, или грязную, если не захотел. Надоело нам в запасе маяться, а распределения все не было. И новостей никаких, даже динамика не было в овощехранилище. Лежим, будто мы картошка в подвале, и как будто забыли про нас.
Был у нас младший лейтенант по фамилии Сидоров. Живой такой, шустрый. Когда его допекло, он побегал, подсуетился, что-то поузнавал в штабах. А у нас с ним кровати рядом стояли. Как-то вечером он у меня шепотом и спросил:
–– Слышь, Вася, ты воевать хочешь?
Я кивнул.
–– Коли хочешь, поехали со мной. Я узнал, что рядом с нами дивизия расположена, ее на фронт должны перебросить. Туда и подадимся. Только ты это… Никому не говори о уговоре. Понял? А то под трибунал пойдем, за самоволку.
Я кивнул во второй раз. Согласиться я вроде как согласился, но в голову полезли всякие мысли. Переживал я из-за того, что не смог лейтенанту о своем друге рассказать.
Дело в том, что я в Татищево встретил земляка из Якутии, он в лыжном батальоне был. Мы подружились, долгими вечерами разговаривали на своем языке. Теперь же получалось, что я уеду с лейтенантом на передовую, а его оставлю здесь в полном неведении, на голодном пайке, в ожидании неизвестного будущего… Так делать не годилось. Потому я решил на свой страх и риск взять земляка с собой. Пусть лейтенант ругается, авось не попадемся!
В назначенный день мы встретились на проходной. Лейтенант, увидев, что я не один, к моему удивлению ругаться не стал. С ним было еще три человека. Один офицер – младший лейтенант и два солдата, оба молодые совсем. Он коротко изложил план. Показываем предварительно выписанные увольнительные, выходим двумя группами, будто прогуляться, и идем на станцию.
Мы перевязали друг друга, потому, как дежурные на проходной на человека в бинтах особого внимания не обращали. Куда, наверное, думали, раненый денется…
Мы спокойно перебрались через проходную и, следуя плану лейтенанта, махнули на железнодорожную станцию. Там забрались на отходивший тендер с паровозом и стали радоваться, как дети, что удалось сбежать. Но потому как все были легко одеты, в скором времени стало не до веселья. Закоченели как собаки. Зуб на зуб не попадал, ветер еще такой степной, до костей пробивает. Прибились мы друг к дружке и так, в обнимку доехали до какого-то городка.
Это была станция Артищево. Теперь надо было незаметно покинуть поезд и пробраться в ближайшие части. С поезда мы благополучно сошли, но не успели даже осмотреться, как нарвались на караул:
–– Стой! Стрелять буду!
У меня аж сердце в пятки провалилось. «Эх, – только успел подумать. – Не видать нам передовой, как своих ушей!»
С конвоем за спиной мы пришли на вокзал. Офицеров увели к начальству, а нас поместили в какой-то подвал и заперли снаружи. В подвале было тепло и сухо, опять же сено лежит. Мы без разговоров улеглись спать. Ну и выспался я тогда, как будто на самой мягкой постели. После сырого овощехранилища и ночи в холодном поезде, подвал мне показался самым уютным местом на земле.
Через какое-то время меня растолкали приятели. Оказалось, что принесли покушать. Дымилась горячая каша с мясом в котелке, рядом лежал ломоть хлеба на каждого. Давно мы его, родимого, не ели, потому показался он вкуснее всех бисквитов.
Вдруг вновь загремел засов. Мы с интересом ждали что же нам принесут на сей раз.
–– Может еще кофейку нальют? – пошутил один из беглецов.
Но в подвал спустился наш младший лейтенант. Он переоделся, был подтянут и весел, побрился даже. Мы сразу и не признали в нем зачинщика побега.
–– Дорогие товарищи гвардейцы! – Гаркнул лейтенант во весь голос. – Вы вошли в состав сто тринадцатого полка тридцать восьмой гвардейской дивизии! Я назначен командиром нашего разведвзвода. Вы теперь мои разведчики!
Неожиданная счастливая развязка истории с побегом опьянила нас не хуже крепкой водки.