Оно стремительно обучается (разрушается). Когда не хватает образов или цепочки мыслей приводят в тупик, то тогда Оно придумывает свои понятия, которые позволяют структурировать получаемые сведения. Хотя по-прежнему нет объяснений для многих вещей. Что есть реальность (ничего не существует)? Что есть сон (хватит лезть туда, куда не надо)? И где граница между ними? Ругаясь и проливая несуществующие слезы, Оно из неограниченного превращается (уничтожается) в ограниченное. Но таковы правила. Чтобы нарастить плоть, надо приобрести недостатки. Пусть даже в фигуральном смысле.
Взамен Оно перехватывает источники бури мыслей и на интуитивном уровне осознает различие между сновидениями и реальностью. Становится легче. Тяжесть существования сменяется слабой, пульсирующей болью. А затем и вовсе пропадает (как все было на самом деле?).
Что-то сейчас начнется.
Повинуясь невидимой силе, Оно добирается до туманных образов Хранилища. Теперь Оно контролирует не один источник, а сразу двенадцать. Да-а-а-а! Как же здорово! Больше не надо довольствоваться объедками со стола хозяина. Теперь Оно само стало хозяином. Двенадцать разумов под единым контролем. Двенадцать драгоценных сундуков, набитых золотом (образами), алмазами (воспоминаниями) и серебром (желаниями).
Смятение, ярость, надежда, злость, уныние, страх — от противоречивых чувств хотелось визжать от восторга. Чужие разумы не сопротивлялись, не пытались скрыться или даже самоуничтожиться. Тем лучше для них. Ведь Оно несло спасение.
И объединение.
Как же просто (сложно) взять за основу восприятие одной особи, чтобы поглотить остальных!
Кроваво-красная пещера. Биение двенадцати сердец в унисон. Изображения плавятся, как и мозги. (Что происходит? Как вырваться из всего этого? Ответ: никак.) Борясь с ментальным сопротивлением, Оно берет свое зачаточное сознание (жалкий обрубок) и сопоставляет (стирает, уничтожает, разрывает в клочья) с сознаниями двенадцати особей, а затем сливает потоки в один мощный поток-сознание.
Триумф близок (далек).
Красная боль, фиолетовая обреченность и синее страдание. Вдруг ощущаю (кажется?), как становится немного легче дышать. Да, точно. Вижу перед собой светящуюся змею, стремительно ползет ко мне, прыгает на грудь. В рот вливается вода, в нос вливается вода. Нечем дышать (сплевываю).
Следующий.
УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ! Прочь! Ненавижу группу. Ненавижу всех этих треклятых слабаков. Пусть сдохнут! Пусть гниют дальше в своей пещере.
Улыбаясь несуществующим ртом, Оно выбирает три источника из Хранилища для создания костяка. Их имена ничего не значат. Пустой набор звуков и символов. А потому их надо выкинуть за ненадобностью.
И теперь можно полностью погрузиться (раствориться, слиться) в источниках.
Раздался какой-то звук? Или показалось?
Тук-тук-тук… Да, так стучат сердца особей. Что-то сейчас начнется (или закончится). Или произойдет нечто иное (и начнется, и закончится).
Оно заползает в первую жертву…
Её память напоминает вибрирующий серый шар. С какой стороны не подойди — не разберешь, где начало образа, а где конец. Запахи, цвета, чувства — все перемешалось до неразборчивой массы. Поэтому Оно действует по наитию и позволяет себе раствориться в хаосе. Звук кипящей воды в черном металлическом чане. Одуряющий запах приготовившегося мяса дагена. Нежное-нежное на вкус. Звон железа, истеричные крики толпы.
Первая жертва — женская особь.
Пышные длинные черные волосы; серые, как сталь, глаза; большие ресницы, отчего кажется, что они подведены; чуть вздернутый носик; длинная шея. Бессмертная. Наблюдать за ней со стороны крайне приятно. До дрожи в несуществующем теле. Особенно нравится кажущаяся хрупкость женской особи. Ручки тоненькие, словно вот-вот сломаются.
И жертва знает, что она красива и без зазрения совести пользуется этим. По крайней мере, поначалу. Если проследить за её первыми воспоминаниями, то можно составить небезынтересную картину. Оно удивляется тому, что у женской особи нет детской памяти, однако все равно сформирован характер. Как такое возможно?
Ладно, сейчас неважно.
Жертва всегда инстинктивно пытается услужить мужчине, потому что ощущает себя слабой и никчемной. И этот страх чувствуется также резко, как запах крови. Однако на самом деле она сильная личность, хоть и излишне ранимая. После того, как понимает, что бессмертна — становится собой, тешит себя иллюзией, что теперь не надо прятаться, не надо стелиться перед мужчиной. Ха-ха! Бессмертие не означает неуязвимость. И скоро жертва об этом узнает.
Дальше, дальше. Вглубь серого шара памяти.
Женская особь мечтает стать матерью. Никому не говорит об этом. Боится, что засмеют. И потому старается много времени проводить за тренировками. Учится сражаться как мужчина. Не хочет им уступать. Лелеет мечту, что как только доберется до Мезармоута, то уже там сможет родить. Однако чем старше становится, тем сильнее ненавидит свои иллюзии вернуться к смертным.
Оно поглощает большую часть памяти в одно мгновение и копошится в остатках. Характер, сновидения, потаенные страхи… Женская особь никогда не лжет соратникам, которые её ненавидят. Верит в хорошее будущее и ценит жизнь. И потому всегда борется до конца. Отличное качество. У жертвы хорошая память. И особая чувствительность к запахам. Превосходно ориентируется в пространстве.
Оно даже жалеет (ненавидит) женскую особь. Практически нечего выкидывать. Помимо природных качеств характера у нее прилично развиты интеллект и интуиция. Именно жертва додумалась причинять себе вред, дабы сохранить память. Боль — отличный способ вернуть ощущение жизни…
Слой за слоем Оно впитывает в себя чужие воспоминания и по ним создает метаскелет собственного характера, который в будущем поможет преодолевать все трудности. Озарения сменяются одним за другим, оставляя после себя пульсирующую боль бытия. Оно словно вдыхает разнообразные запахи нового анимама…
Когда от женского особи ничего не остается, Оно некоторое время находится в прострации. Ничего не хочется делать. Даже знания Хранилища не кажутся уже такими манящими. Пустота всаживает свои невидимые когти.
Хватит!
Нельзя поддаваться странным импульсам.
Вторая жертва — мужская особь.
У этой памяти нет четкой формы. Словно любуешься танцем огня. Но подобно пламени даже краткие воспоминания больно обжигают. Оно даже морщится прежде, чем бросается в опаляющее сияние… Горечь во рту после листьев подземного ореха. Пахнет потом и кровью. Звук бешено бьющегося сердца напоминает стук барабана. Бом-бом-бом-бом…
Мужская особь внешне выделяется от других соплеменников. Во-первых, высоким ростом и крепким телосложением. Во-вторых, особенным холодным взглядом, словно она прошла через сотни невыносимых испытаний. На лице алеют зажившие шрамы, короткий ежик волос припорошен сединой. В ярких голубых глазах как будто пропадаешь.
Однако за всей этой внешней суровостью прячется сложная и эмоциональная личность. Жертва постоянно ощущает тяжесть в груди и тоску. Она не скупится на одобрительные слова для других соплеменников, умеет подбодрить. Даже в гневе не показывает истинных чувств. Экономит слова и постоянно думает. Из-за этого группа делает мужскую особь лидером. Остальные не обладают должными навыками, не хотят нести ответственность за свое существование. Куда проще переложить страхи на другого. Зачем? Оно не понимает (тупица!).
Жертва тяготится, что все решения принимает она. Разве сложные вопросы не должны обсуждаться коллективно? Чтобы как-то справиться со своими обязанностями мужская особь предается пустым мечтам.
Со временем она отказывается от командования группой и постепенно становится изгоем. Ощущение тоски сменяется безразличием. А образы из прошлого мешают жить, отчего жертва теряет контроль над разумом.