— Прошло только два дня, — отвечаю я, давясь смешком.
— Чувствуется будто прошла вечность с того момента, когда ты наставила на нас пистолет, — и после она смотрит на Джеймса, который все также спокойно курит сигарету, опираясь на переднюю лапу динозавра. Просто выжидает. Иногда он бывает очень терпелив.
— Знаю, — отвечаю я, продолжая тему панической атаки. — Я очень хорошо справляюсь. И знаешь почему?
Она трясет головой и продолжает перекатывать камни своими шлепанцами.
— Думаю, потому, что Джеймс здесь, чтобы помочь мне. Ты помнишь первый вечер, когда ты сказала, что он был несносным с тобой весь день, и чтобы я простила его? Ну, я думала об этом с тех пор, и считаю, что ты права.
Она беспрестанно пялится на меня, и я вижу, как в ее глазах наворачиваются слезы.
— Он — все, что у меня есть, — произносит она, когда слезы скользят вниз по ее лицу. — Он — все, что у меня есть, поэтому у меня нет выбора, кроме как простить его, когда он злой.
— Ну, это, своего рода, правда. У тебя всегда есть выбор, и неважно, хочешь ты или не хочешь прощать людей. И он не совсем все, что у тебя есть, потому что я тоже здесь. Но я думаю, что ты имела в виду то, что мы здесь вместе. Что бы мы ни делали, мы делаем это вместе. И даже если все трое из нас привыкли делать все в одиночку, сейчас мы не одни.
Она начинает плакать по-настоящему, часто шмыгая носом, будто пытается остановить свой рев.
Я думаю, отвлечение действует, поэтому задаю ей вопрос.
— Расскажи мне, что тебе нравилось в жизни в трейлере. Ты видела крутые вещи?
Она кивает, когда вытирает мокрые щеки.
— Мы… — она не в силах сдержать новый всхлип, несмотря на отчаянные попытки, и ей нужна минута, что собраться. — Мы были охотниками за динозаврами.
Джеймс внезапно становится передо мной. Он садится на палец динозавра рядом с Сашей и выбрасывает сигарету.
— Однажды я убил динозавра, — произносит он, когда выпускает последний клуб дыма через нос.
Саша смеется и вытирает глаза.
— Клянусь, — продолжает Джеймс. — Смотри, это ведь моя работа. Я — наемный киллер. Так что один раз я был на тропическом острове где-то возле побережья южной Африки. И у них там был тот тематический парк, где они выращивали динозавриков, используя генетические клоны. У них был электрический забор и всякая срань, но какой-то дебил украл ДНК, чтобы продать ее на черном рынке, и вырубил энергоснабжение, так что все динозавры выбрались. И мне нужно было прийти и спасти всех.
— Джеймс! — кричит Саша, заливаясь смехом. — Тебя никогда там не было. Это кино. Не верь ему, Харпер. Он все это выдумывает.
— Конечно, был. Как думаешь, кто подал автору идею для написания книги? Это был я. Я — первый охотник за динозаврами. Канал Animal Planet хотел создать шоу…
— Джеймс! — снова визжит она. — Ты врешь.
— …потому что я нашел кучку настоящих яиц динозавра…
Саша бьет его по руке, а он морщится и потирает место удара, будто она причинила ему существенную боль.
— Я не шучу, Джеймс. Мы были охотниками за динозаврами, только мы искали кости и прочее. Мы привыкли проводить лето в штате Юта, ища ископаемые.
— Вы знали, что в прошлом году я впервые узнала, что такое зима? — вмешиваюсь я в разговор, пока момент откровений еще не закончен.
— Что? — произносит Саша через смех.
— Ага, когда приближалась зима, мы просто пересекали экватор и плыли туда, где было лето. Я никогда не видела снега. Мы никогда по-настоящему не отмечали Рождество. У нас никогда не было новогодней елки или чего-то подобного. У нас просто были ужины. И люди просто говорили «Рождество», «с Рождеством» или что там еще… но оно никогда не значило для меня ничего другого, чем просто кучка гостей на палубе.
— Ого, — произносит Саша, глядя на меня с жалостью. — Думаю, моя жизнь была немного лучше твоей.
Я пожимаю плечами.
— Невелика разница. У меня все еще есть отец, но я сбежала от него. Так что на самом деле, я тоже одинока.
Ее хмурое настроение возвращается, и мне становится не по себе оттого, что это по моей вине.
— Ну, — произносит Джеймс, — оба моих родителя до сих пор живы, но я ненавижу их всем своим гребаным нутром, — он выпускает долгий ровный выдох, потом хватает зажигалку и подкуривает еще одну сигарету. — Как можно продать своих детей? — Он выпускает облако дыма через нос и трясет головой. — Кто, бл*дь, вообще продает своих детей?
— У них не было выбора, Джеймс, — говорю я, пытаясь утихомирить гнев, бурлящий в нем. — Они сделали то же самое, что сделали и их родители. Они родились в этой сраной Организации.