Положив ладонь своему ослику на голову, я облизнула губы. Ела я в последний раз очень давно и, говоря по правде, проголодалась так, что даже Кира (осел, я имею ввиду) начал мне казаться очень и очень аппетитным.
Громко проглотив слюну, я посмотрела в спину своего нового работодателя. Кстати, а он же так и не ответил мне, зачем мы едем к нему в гости, да и вообще, сдалась я ему там?
Но, так как их сиятельное сиятельство запретило мне с ним разговаривать до тех пор, пока они сами не изволят начать беседу, свои немногочисленные вопросы я не задала, а просто предалась мечтаниям о том, как было бы замечательно впиться зубами в сочный кусок жаренного мяса.
***
Сэйта с некоторым недовольством раздумывал над тем, что ждет его в поместье, да и зачем дед так внезапно послал за ним? Насколько юноше было известно, особой любви к нему старик не испытывал, да и видеть особо часто не желал и такое отношение было взаимным. Будучи совсем младенцем Сэйта был оставлен на попечение деду и детские воспоминания не вызывали легкой ностальгической улыбки, ну или хотя бы просто каких-то положительных эмоций. Они вообще не вызывали ничего.
Дед был строг и сух, как вчерашняя лепешка. Не в плане что Сэйта пытался закусить старшим родственником, а относительно его характера. Скупой на похвалу, да и на слова в общем, дед частенько отвешивал маленькому внуку подзатыльники. А если учесть и то, что в свое время дед немало помахал двуручным мечом, можно представить, каково было Сэйте получать такие вот оплеухи.
Но самым отвратительным было далеко не это. Даже будучи крохой, Сэйта уже имел довольно сильный характер и насколько он помнил, заплакал он всего лишь раз, в общем же мальчик довольно стойко сносил дедовские «уроки», не плача и не моля о пощаде. Самым мерзким в воспитании деда было то, что он в буквальном смысле растоптал все светлое и доброе, что только может быть в детской душе. Нет-нет, дед не кричал, да и дальше относительно легких затрещин дело не заходило, просто из дня в день старик повторял одно и то же: «Люди это просто разумные вещи. Если вещь сломалась, ее следует выкинуть. Если вещь не подчиняется, ей следует напомнить о том, кто хозяин. Люди не стоят доверия. Единственное, что может заставить их быть послушными - сила. Друзей нет. Человеческая природа сама по себе отрицает подобные связи и инстинкт самосохранения всегда возьмет верх. Поэтому не жди, что кто-то чем-то пожертвует ради тебя, лишь силой ты можешь подчинить себе животную природу человека. Будь жёсток, но и справедлив. Когда придет твое время и ты встанешь во главе проклятого войска, тебя будут ненавидеть и бояться. А если ты когда-нибудь проявишь слабость, страх толкнет прочих на неподчинение и если ты будешь действительно слаб, паладины перестанут быть единым целым, а это ознаменует начало конца.»
Малышу, которым в тот период и был Сэйта, многое казалось удивительным и неправильным, но повторяя одно и то же день ото дня, мальчик зачерствел душой. Нет, он не стал таким, каким хотел его видеть дед, но и перестал быть обычным ребенком. Где-то на задворках сознания всегда тихо тлела мысль:«Не верь. Никому не верь.» Поэтому Сэйта и был достаточно холоден с друзьями, да и не было у него таковых, если уж на то пошло. Просто знакомцы. Правда, будущих паладинов Сэйта знал в лицо. Так, Рин Шайан совсем скоро получит от отца силу поднимать мертвых, а вот Эльрук просто вступит в свои права.
Конечно, будучи тринадцатым Сэйта обзянал был знать каждого в лицо, но и его часть из паладинов так же знала. Первая (ну или последняя) пятерка считается ее верхушкой, именно они решали как быть в той или иной ситуации и именно на их плечи ложилась ответственность за любое действие паладина или его оруженосца. Кроме Альена, вершителями судеб считались: повелитель мертвых Шайан; хозяин времени - Анилэль; видящий сплетение судеб Флинт и укротитель драконов - Парис. Лишь эти знали всех паладинов в лицо, прочим оставалось догадываться о том, кто же находится на самой верхушке. Подобная таинственность могла привести к определенного рода проблемам. Так, будь Сэйта, например, на месте того же самого Эльрука, всенепременно потребовал бы доказательств. А коли нет таковых, то и паладином называть себя не смей.
Процесс передачи силы паладина - тайный магический ритуал, который каждый из юношей проходит тогда, когда отец сочтет последнего готовым. Но и это правило могло иметь исключения, как в истории Элина, к примеру. Отец Эльрука погиб несколько лет назад, поэтому передать власть лично он просто не мог. Каким образом все происходит Сэйта (пока что) не знал, но магию четвертого словно бы законсервировали и как только Эльрук будет готов, она перейдет к нему. Кто решает готов ли юноша и как паладинам удалось сохранить власть четвертого неизменной и вне человеческого тела - вопросы сложные, ответы на которые дед пока что не дал.