Приглядевшись, она вынуждена была признать, что у Джордана вообще-то весьма респектабельный вид. Обут он был в туфли, явно сшитые на заказ, — такие, наверное, стоят целое состояние, — а куртка из мягкой, отлично выделанной кожи ладно облегала его поджарое, стройное тело.
Следующий сюрприз преподнес Кот. В тот момент, когда появился Дэвид, он мирно спал на своем излюбленном месте, то есть в ящике дубового комода, где Бритт хранила белье. Не успел гость сделать и нескольких шагов по гостиной, как Кот приподнял голову, хрипло мяукнул, выскочил из ящика и принялся выписывать восьмерки вокруг ног Дэвида, мурлыча от удовольствия.
— Привет, старый разбойник! — приветствовал его Дэвид и потер Кота за ухом. — Нашел себе более приличное жилье, да? Ну что же, я тебя не виню. Разве можно сравнить скромный стол холостяка с теми вкусностями, которыми наверняка угощают тебя здесь?
Бритт в изумлении уставилась на своего гостя.
— Так это ваш кот? А я думала, бродячий.
— Да нет, он ничей. Мы действительно прожили с ним вместе несколько месяцев — до того как вы выудили его из воды. Я так и не поблагодарил вас за этот самоотверженный поступок. Но вы скрылись так быстро… В жизни не встречал столь стремительной женщины!
— Так вот почему… — начала было Бритт, но тут уже одернула себя. — Но почему же вы ничего не сказали?
— Не получилось. Каждый раз, когда я к вам приближался, вы меня осаживали. А ведь я вел себя как настоящий джентльмен!
— А я думала, что вы… ну, в общем, пристаете ко мне! — со смехом объяснила Бритт и добавила: — Раз это ваш кот, заберите его.
— Ну нет! Я не хочу лишать Бродягу такого уютного дома, — галантно произнес Дэвид.
— Вы зовете его Бродягой?
— Да. Мне показалось, что это имя ему подходит. — Он с любопытством взглянул на нее. — А как называете его вы?
— Просто Кот, — улыбнулась Бритт. — Как видите, я не слишком долго раздумывала, давая ему кличку.
— Ну что же, по-моему, это имя не хуже любого другого, — заключил Дэвид, помогая Бритт надеть пальто.
Такого странного вечера давно не выпадало на ее долю. Это был какой-то каскад неожиданностей — под стать самому Дэвиду Джордану.
Автомобиль, в который он усадил свою спутницу, выглядел не блестяще, но резво взял с места, не хуже, чем новенький «Мерседес» ее свекрови, а взглянув на отполированную приборную доску из орехового дерева, сверкающие серебряные ручки и элегантную кожаную обивку, Бритт поняла, что машина, пусть и не новая, но явно дорогая. Она ждала, что Дэвид начнет распространяться о том, как ему удалось отыскать этот раритет и сколько он стоит, но вместо этого он заговорил совсем о другом. Поинтересовавшись музыкальными пристрастиями своей спутницы, он перевел разговор на гастрономическую тему. Оказалось, что он разбирается в этом вопросе не только как человек, который ежедневно что-то ест, и поведал Бритт уморительную историю, случившуюся с ним недавно на дегустации местных вин.
К собственному удивлению, Бритт, не слишком общительная и контактная с незнакомыми людьми, вскоре почувствовала, что получает удовольствие от разговора с этим человеком. Хотя она подозревала, что Стелла не ошиблась, назвав его дилетантом, в нем было какое-то неотразимое обаяние и юношеский интерес к самым разным вещам. Бритт решила расслабиться и не думать ни о чем, кроме сегодняшнего вечера.
Итальянский ресторан, куда привел ее Дэвид, располагался на усаженной липами улице в районе Сан-Франциско, который он назвал «Авеню». Это было небольшое, скромное с виду здание, однако блюда, которые им подали, были так изумительны, что Бритт не удивилась, вспомнив слова Стеллы о том, что в этом ресторане никогда нет свободных мест. Очевидно, Дэвид был здесь завсегдатаем. Не только шеф-повар, но даже сам владелец подошли, чтобы поинтересоваться его мнением о спагетти в томатном соусе и филе судака. Оба блюда Дэвид нашел превосходными.
Узнав, что Бритт только недавно приехала в Сан-Франциско, он предложил познакомить ее с местной ночной жизнью, что, по его мнению, было легче всего сделать, посетив ряд маленьких бистро. Именно этим они и занялись после обеда, начав экскурсию с молодежного диско-клуба и закончив ее посещением фешенебельного бара в престижном районе на холме.
— Таков весь Сан-Франциско, — заметил Дэвид, когда они вышли из бара. — Где-то на грани между респектабельностью и распутством. В этом городе, как и во всем нашем обществе, хорошее мешается с дурным. Здесь встречаются самые различные стили жизни, и если вы достаточно мудры, то вы спокойно отнесетесь к этому. Но надо иметь мудрость, чтобы не вынести поспешных суждений. Ведь в конце концов все эти люди — такие же Божьи создания, как и мы… — неожиданно серьезно заключил он.
В последующие дни Дэвид не переставал удивлять Бритт. То он вел ее на чопорный званый обед в особняк начала века, располагавшийся на самой фешенебельной улице Сан-Франциско, то вдруг приглашал на чей-то день рождения, который праздновался в непритязательном баре на побережье, то вдруг объявлял, что сегодня они отправятся ни много ни мало на боксерский поединок во дворец спорта, а то неожиданно предлагал послушать «Богему» в оперном театре.
Где бы они ни появились, он чувствовал себя как дома. Бритт, которая сама не отличалась общительностью, как-то сразу обратила внимание на эту черту Дэвида, а также на то, насколько разнообразен и широк круг его друзей. Сюда входил и полицейский регулировщик, управлявший движением на Маркет-стрит, который однажды, подойдя на перекрестке к их машине, нисколько не смущаясь, хлопнул Дэвида по спине и рассказал рыбацкий анекдот, и увешанная драгоценностями престарелая вдова, именовавшая его «юный Джордан» и, по-видимому, путавшая молодого человека с его отцом. В ответ на это замечание Бритт Дэвид рассмеялся и объявил, что он, подобно хамелеону, приобретает окраску тех, с кем общается.
Бритт ничего не возразила, однако про себя подумала, что дело не только в этом. Люди охотно общались с Дэвидом потому, что от него исходило какое-то душевное тепло. Он всегда искренне интересовался делами своего собеседника, и Бритт невольно сравнивала его с Крейгом, который своей чопорностью словно отгораживался от всех глухой стеной.
Проводя вечера с Дэвидом, Бритт днем была целиком поглощена работой — ей хотелось оправдать доверие Стеллы. Поскольку заведение расширялось, нужно было нанимать и обучать новых людей. Бритт даже пригласила секретаря — на него была возложена бумажная работа — и помощника для связи с поставщиками продуктов.
— Правильно, — одобрила эти нововведения Стелла. — Я не хочу, чтобы ты тратила время на бумажки, с которыми может справиться любая школьница. У тебя просто талант организатора! Вот и составляй свои знаменитые меню, а всю рутину переложи на плечи помощников. Запомни, подружка, — в этом и заключается секрет умелого менеджмента!
Бритт, которая была обязана Стелле столь многим, не стала возражать, хотя в глубине души тосковала по работе на кухне, когда они трудились бок о бок с миссис Конти, изобретая новые блюда и по-приятельски болтая с молоденькими помощницами. Теперь же отношения с работницами стали более формальными. Кое-кто даже начал именовать ее «мисс Дюмон». От этого обращения Бритт всякий раз становилось не по себе.
— Как одиноко тому, кто достиг хоть каких-то высот! — однажды наполовину в шутку, наполовину всерьез пожаловалась Бритт, обращаясь к Дэвиду. — Во-первых, у меня теперь бездна свободного времени. Стелла и слышать не хочет о том, чтобы я помогала на кухне. Говорит, что хороший менеджер не должен марать руки черной работой.
— А вы переезжайте ко мне — я найду, чем вас занять, — неожиданно предложил Дэвид, лукаво подмигнув Бритт.
Она покачала головой. Он, ничуть не обескураженный, пожал плечами и предложил уже серьезно:
— Ну, если это предложение вам не подходит, почему бы тогда не заняться литературным трудом? Раз уж у вас столько свободного времени… Вы могли бы написать кулинарную книгу. Негоже, чтобы изобретенными вами шедеврами больше никто не воспользовался. Впрочем, возможно, вы принадлежите к числу тех кулинаров, которые ревниво оберегают свои секреты?