Как будто угадав ее мысли, Стефани улыбнулась еще шире.
«Возможно, я и заблуждалась в отношении свекрови, но уж в злонамеренности Стефани никаких сомнений быть не может», — подумала Бритт и уже приготовилась к потоку внешне вежливых, а на деле исполненных ехидства слов.
— Какое счастье, что слухи о твоей гибели оказались сильно преувеличенными, дорогая невестушка! — воскликнула Стефани, целуя Бритт в щеку ледяными губами.
Грациозно опустившись в мягкое кресло, она продолжала:
— Ну, как ты находишь наш старый добрый Дуглас-Гроув? Наверное, он кажется тебе скучноватым после того… края наслаждений, в котором ты побывала…
Она обернулась к Крейгу и подмигнула, как бы приглашая посмеяться над своей шуткой.
— Калифорния не была для меня краем наслаждений, поскольку я была в основном занята тем, что зарабатывала себе на жизнь, — холодно парировала Бритт. — А что касается возвращения в Дуглас-Гроув… Разумеется, я очень рада, что вернулась к своему дорогому мужу.
Стефани прищурила глаза и слегка стушевалась.
— Неужели? Но тут есть некоторое неудобство для тебя, дорогая. Не забывай — наш город мал, и здесь всегда найдется кто-нибудь, кто усомнится в твоей невероятной истории. Мы-то, разумеется, знаем, что это правда, но… Остальных убедить в этом будет не очень-то легко.
Юнис нахмурилась.
— Не понимаю, Стефани, почему кому-нибудь придет в голову сомневаться? А где же, по-твоему, была Бриттани все это время?
— Ну, люди могут сказать, что она просто решила… сбежать от мужа. Мы, конечно, знаем, что все это чепуха, но ведь в нашем городе всегда найдутся желающие посплетничать о семье Дугласов, — пожав плечами, произнесла Стефани.
— Вряд ли стоит обращать внимание на сплетни, — возразила Юнис. — Впрочем…
Она на секунду задумалась.
— В такой ситуации семья должна держаться вместе. Я позвоню Расселу Арнольду, издателю «Курьера», и попрошу в должном свете представить возвращение Бриттани. Этот человек кое-чем обязан Дугласам, так что, я думаю, он не откажется выполнить мою просьбу. А через неделю мы можем дать небольшой обед, пригласить Эквайеров и еще кое-кого из влиятельных людей города. Я уверена, что тогда слухам будет положен конец.
Бритт взглянула на Крейга. На его лице застыло странное выражение. Вспоминал ли он, что именно после обеда с Эквайерами она сбежала на Мауи?
С того достопамятного вечера Бритт много размышляла над тем, что тогда произошло, и многое ей стало ясно. Путаница с заказами в овощном и цветочном магазине, звонок миссис Эквайер, о котором ей почему-то забыли сообщить, пересоленный суп — все эти мелочи не могли быть простым совпадением. Стефани явно пыталась выставить ее в невыгодном свете, и избежать этого Бритт удалось лишь благодаря своевременной помощи миссис О'Брайен и миссис Эквайер. Ну и, конечно, ей просто повезло. Если бы ситуация повторилась, она действовала бы иначе…
Внезапно ей пришла в голову мысль, заставившая Бритт улыбнуться.
— Я думаю, мне нужно вести себя, как обычно — это будет лучшим доказательством того, что со мной все в порядке, — сказала она. — Почему бы мне самой не заняться подготовкой обеда? Тогда сами собой утихнут слухи о том, что у меня нелады со здоровьем или что между мною и Крейгом что-то не так.
Она боялась, что Юнис начнет возражать, но свекровь одобрительно кивнула.
— Весьма разумная мысль, Бриттани. Тогда никому и в голову не придет заподозрить, что вы намеренно скрывались все это время.
Она перевела взгляд на старшую невестку.
— Конечно, дорогая, вы тоже должны помочь нам пресечь эти нелепые сплетни. В такие минуты семья должна держаться вместе.
На лице Стефани отразилась внутренняя борьба. Она пробормотала, что постарается, но Бритт была уверена, что невестка не упустит случая не развеять, а наоборот, посеять слухи.
Как и следовало ожидать, следующие несколько дней оказались нелегкими. Верная своему слову, Юнис связалась с редакцией «Курьера» и ненавязчиво напомнила издателю о его долге по отношению к семейству Дугласов. В тот же день явился репортер, чтобы взять интервью у Бритт. Он был весьма любезен, хотя в некоторых его вопросах проскальзывал скептицизм.
Собравшись с духом, Бритт поведала журналисту, какой шок она пережила, так близко соприкоснувшись со смертью, когда самолет, на котором она летела, упал в море и почти все пассажиры погибли.
— Мне кажется, у меня на какое-то время помутился разум. Некоторые события полностью выпали из памяти… Помню только, что я бродила по городу, как в тумане, и думала только об одном… Я чувствовала себя виноватой, что осталась жива, когда столько людей — а ведь среди них были дети! — погибло, — рассказывала Бритт.
Эта часть ее истории была сущей правдой, и она почувствовала себя гораздо уверенней.
— Не знаю, сколько времени прошло, но в конце концов я очутилась в Сосалито. Я совершенно не помнила, что со мной случилось, а последние четыре года вообще выпали из памяти. К тому же я где-то потеряла бумажник… В отчаянии я забрела на какой-то склад, чтобы попросить помощи, и там познакомилась со Стеллой Слански…
Бритт принялась рассказывать, как Стелла предложила ей работу на комбинате, как была добра к ней. Здесь все пошло гладко, потому что Бритт говорила правду. К тому времени, как она закончила свою историю, описав, как к ней чудесным образом возвратилась память, чувствовалось, что репортер, поначалу настроенный несколько скептически, в конце концов поверил всему, что услышал.
И только когда он ушел, оставив Бритт наедине с Крейгом, молодая женщина почувствовала, что от волнения так сжала кулаки, что у нее даже заболели пальцы. Она ожидала от мужа слов одобрения — вот, мол, как здорово она умеет врать, — но вместо этого он коротко заметил, что ей, похоже, надо выпить, чтобы успокоиться, и принес жене стакан шерри.
Если встреча с репортером была подлинным испытанием для Бритт, то радушное приветствие миссис О'Брайен искренне порадовало ее, хотя одновременно Бритт почувствовала себя виноватой.
— Я одна не верила, что вы погибли, — торжествующе возвестила кухарка, утерев слезы. — «Попомните мои слова, — сказала я мистеру Крейгу, когда услышала эту новость, — эта девочка рано или поздно непременно объявится. Если бы она действительно умерла, я бы это почувствовала, а чутье мне подсказывает, что она жива. Чутье еще ни разу меня не подводило!» Если бы он только меня послушал… А то ведь весь извелся от горя, бедняжка! Бродил по дому, как привидение, ничего в рот не брал, ни с кем не разговаривал. И так почти целый год…
Она остановилась, чтобы перевести дух, и пристально посмотрела на Бритт.
— Уж не знаю, что там между вами произошло, но одно могу сказать точно — мистер Крейг чуть сам не умер, когда узнал, что вы разбились!
«Не от горя он чуть не умер, миссис О'Брайен, а от сознания своей вины», — с горечью подумала Бритт, но вслух не стала подвергать сомнению рассказ кухарки.
Интервью было напечатано в вечернем выпуске «Курьера». Совсем небольшое и под неброским заголовком, оно тем не менее сумело притушить поднявшиеся было сплетни по поводу возвращения Бритт.
Тут же начались телефонные звонки. Большинство звонивших выражали искреннее сочувствие и радость, хотя нашлись и такие — вроде подруги Стефани, — кто позвонил явно из любопытства, почувствовав, что пахнет сенсацией и в надежде выведать какие-нибудь скандальные подробности.
Отвечавшая на звонки Юнис держалась, как всегда, с достоинством, и у Бритт, до которой весь вечер доносился неторопливый ледяной голос свекрови, больше не осталось сомнений в том, что скандалу в Дуглас-Гроув, опорочившему почтенную семью, не суждено разгореться.
Накануне ночью в мотеле Бритт не могла сомкнуть глаз, и не только потому, что днем ей предстояла встреча с Юнис и Стефани. Значительно более серьезной проблемой представлялась ей следующая ночь, когда придется оказаться в одной спальне с Крейгом. Хотя интимные отношения между ними стали редкостью в последние месяцы перед ее отъездом, Крейг никогда не заговаривал о том, чтобы перебраться в другую комнату. Если он сделает это сейчас, всем станет очевидно, что между ними что-то неладно.