Стефани понизила голос, но Бритт и так догадалась, что последовало дальше.
Она стояла у приоткрытой двери, и ей казалось, что мир вокруг рушится. Боль, пронизавшая ее, была такой острой, что Бритт согнулась пополам и прижала руки к груди.
Как странно! Когда она слышала, как люди говорят, что у них «разрывается сердце», это всегда казалось ей цветистым выражением и только. Теперь же она сама испытывала подобное чувство, причем не в груди, а где-то в животе.
Но, как ни странно, благодаря этой физической боли словно пелена спала у нее с глаз, а сознание прояснилось. Все вдруг встало на свои места — и то, что секс постепенно отходил в их браке на второй план, и то, что Крейг последнее время стал необычно молчалив и холоден. Временами он смотрел на жену как на незнакомку, как будто удивлялся, почему эта женщина живет рядом с ним и спит в одной постели.
А в те вечера, когда он говорил, что задерживается на работе… чем он на самом деле занимался? Часто в эти дни и Стефани не было дома — предполагалось, что она встречается с друзьями. Действительно ли они занимались любовью только днем или Крейг был так ненасытен в жажде обладания этим гибким, стройным телом, что встречался со Стефани и по ночам?
«О Господи, как больно, как невыносимо больно, — подумала Бритт. — Какой же я была дурой!»
Правда лежала на поверхности, прямо перед ней, но она предпочитала делать вид, что ничего не замечает, отказывалась признаться в этом себе самой. Ну что же, теперь признаться придется. Надо научиться как-то жить с этим…
Крейг любит Стефани. Как только он наберется мужества, он попросит Бритт дать ему развод. Не об этом ли он собирался поговорить с нею сегодня вечером?
Бритт почувствовала внезапную боль в руках и только тут поняла, что с такой силой сжала кулаки, что ногти впились ей в ладони. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться. Сейчас самое главное — не закричать, чтобы не выдать своего присутствия. Надо обдумать то, что она только что услышала, привести в порядок свои мысли. Только тогда она сможет вернуться в спальню, к Крейгу…
Как давно продолжается его связь со Стефани? Сколько месяцев — а может быть, и лет — он ждет, что жена осознает правду? А правда, очевидно, заключается в том, что их брак потерпел неудачу и она, Бритт, больше не нужна Крейгу. И почему он так жаждал этого разговора? Даже не мог подождать до утра… Не потому ли, что, наконец, принял решение и собирался просить развода? Наверное, хотел сказать, что больше ее не любит — если вообще когда-нибудь любил…
Нет, она не сможет все это вынести! Единственное, что у нее еще осталось, — это гордость. Наверное, Бритт было бы легче, если бы она сама приняла решение о разрыве с мужем.
Впрочем, есть еще один выход. Ее старая подружка Линда Эванс, которая сейчас работала на Мауи, одном из Гавайских островов, недавно написала ей письмо, приглашая в гости. Письмо видел Крейг, так что не будет ничего странного или необычного, если она скажет, что нуждается в перемене обстановки и решила принять приглашение Линды.
Да, именно так она и должна поступить, чтобы сохранить лицо и избавить себя от лишних страданий. Утром, не давая Крейгу возможности объявить, что он больше ее не любит, Бритт скажет, что решила ненадолго уехать, чтобы «все обдумать». А когда она вернется, они спокойно обсудят будущее.
На самом же деле Бритт знала, что никакого разговора не будет. Ей легче будет объясниться с ним не глядя в глаза. Лучше она напишет ему с Гавайев, что, по ее мнению, их брак оказался ошибкой и она просит развода.
«И кто знает, — рассуждала Бритт, возвращаясь в спальню, которую она делила с Крейгом вот уже четыре года, — возможно, он поверит, что это правда, что он ей больше не нужен и она хочет начать жизнь сначала — без него…»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Долгие ожидания были не в диковинку Бритт. В детстве она проводила, как ей тогда казалось, полжизни, пристроившись в уголке какой-нибудь кухни и терпеливо ожидая, пока отец окончит работу и они пойдут домой, то есть в очередную меблированную квартиру, которая служила им домом, или — если он работал не в ресторане, а у хозяина — в отведенные им комнаты в служебном крыле богатого особняка. И после замужества Бритт случались долгие дни и еще более долгие вечера, когда она ждала Крейга с работы. Но сегодня, сидя в одном из задних кресел огромного «Боинга-747», который должен был доставить ее из Сан-Франциско в Гонолулу — там Бритт предстояло пересесть на самолет местной авиалинии, чтобы лететь дальше, на Мауи, — она чувствовала, что начинает терять терпение.